Он вдруг фыркнул и часто заморгал, словно его дернуло током. Из-за его спины донесся шорох, Гейб что-то тихо пробормотал, но Губернатор не обратил на это внимания.

– ВЫДВИГАЕМСЯ СЕЙЧАС ЖЕ!

Несколько секунд никто не шевелился. Бойцы стояли как истуканы. Лучи утреннего солнца скользили по земле вокруг них, заливая ее желтым светом. Все смотрели на Губернатора, раскрыв рты. Кое-кто выдвинул вперед подбородок, другие потянулись к оружию. Губернатор взмахнул мечом.

– СЕЙЧАС ЖЕ! – он недоуменно взглянул на бойцов. – По машинам! Заряжайте оружие, мы выдвигаемся! Мы расправимся с этими монстрами, мы избавим мир от их зла – прямо здесь и ПРЯМО СЕЙЧАС! – обращенные к нему лица были бледны как мел. – Да что с вами такое, мать вашу?! Вы меня слышали – собирайте манатки и вперед!

Никто не сдвинулся с места. Губернатор услышал из-за спины тихий вздох Гейба, развернулся и посмотрел на него.

– Какого черта ты стоишь?

– Я… Ох!.. – Гейб не мог произнести ни слова и вглядывался в тени, сгустившиеся за кузовом ближайшего к ним армейского грузовика, в те самые тени, куда только что нырнул темный силуэт, заставший всех врасплох.

Губернатор проследил за взглядом Гейба, но не успел сделать ни шагу, почувствовав на затылке, как раз над верхним позвонком, ни с чем не сравнимый поцелуй холодной, голубоватой стали.

– Черт.

Гейб стоял ближе всего к нападавшему. Прежде чем заговорить, он облизнул губы. Часы уже отсчитывали время до следующего хода в смертельной шахматной партии. Рука Гейба лежала на прикладе винтовки, висевшей у него на плече.

– Ума тебе не занимать, – очень тихо обратился он к противнику, стоявшему позади Филипа. – Ты ведь понимаешь, что если убьешь его, то погибнешь следующей.

– Да… Я это понимаю, – прозвучал совсем рядом с ухом Филипа знакомый голос.

Голос принадлежал женщине и был спокойным и сдержанным, как голос телефонного оператора. От одного его звука внутри у Губернатора все похолодело. Очень медленно, очень осторожно стоящие вокруг наблюдатели начали вынимать пистолеты и снимать с предохранителей винтовки и автоматы.

– Тогда прикинь сама, – воззвал Гейб к голосу разума темнокожей женщины. – Ты видишь, как нас много. Ты в окружении, так что… понимаешь… все ясно как дважды два.

– А ты думаешь, мне не все равно? – ответила она. Ее худое тело было затянуто в кевларовую броню, дреды стягивала тугая повязка в самурайском стиле. Она угрожала Губернатору АК-47 – автоматом, способным производить до ста двадцати выстрелов в минуту патронами калибра 7,62. – Думаешь, у меня нет плана? – она удивленно хмыкнула. С момента начала разговора Филип не сдвинулся ни на миллиметр. – Ты глупец.

– Правда? – улыбнулся Гейб, быстрым движением выхватив пистолет. – Ты уверена?

– Гейб, не надо. – Губернатор заметил, как ствол пистолета поднялся в воздух. В единственном глазу Филипа полыхало пламя страха. – Гейб!

– Как насчет последнего желания, дамочка? – цель была совсем рядом с головой Губернатора. – Что ж… Я его исполню!

– ГЕЙБ!!!

Оглушительный выстрел раздался в тот же самый момент, когда Мишонн спустила курок и из-за отдачи слегка дернулась – за наносекунду до того, как пуля Гейба в цельнометаллической оболочке чиркнула по доспехам у нее на плече, вырвала кусочек кевлара и высекла несколько искр. Губернатор нагнулся вперед, и ему оцарапало челюсть прямо под изувеченным ухом.

Все вокруг либо припали к земле, либо нырнули в укрытие.