Он застал ее врасплох, но она быстро справилась с удивлением и ответила ему. Ее ожидал еще один приятный сюрприз. Джен с удивлением отстранилась.

– Робин! Ты… у тебя!..

Он радостно улыбнулся и кивнул.

– Ага. Не знаю, надолго ли, поэтому давай не будем тратить время понапрасну.

В этой тесной кабине они с трудом стянули с себя одежду и неистово занялись любовью. После того как Робин кончил, он быстро возбудился снова. Второй раз они любили друг друга медленнее и нежнее. Джен подумалось, что ей еще никогда не было так хорошо. Во всяком случае, с мужчиной.

– С возвращением, – прошептала она чуть позже, когда они лежали на кресле, переплетясь руками и ногами.

После этого они взяли инструменты для сбора образцов и стали собирать представителей многочисленного царства плесени. Дерево‑плеть оставили напоследок. Джен осторожно приблизилась к нему, предварительно выжигая все щупальца, какие они сумели обнаружить. Робин был готов выстрелить в любой момент. Но, когда сверло анализатора вошло в ствол дерева, оно не проявило никаких признаков жизни. Определенно оно было мертво.

Джен почувствовала облегчение, когда, в конце концов, Той взлетела с городской площади. Ей казалось, что после стольких лет какой‑то груз упал с ее плеч.

– До свидания, – сказала она быстро исчезающей внизу Минерве.

Той устремилась на юг, где над Южной Америкой их ждал Небесный Ангел. Через несколько минут Той сообщила:

– Радар обнаружил большой летающий объект в ста тридцати трех километрах к юго‑востоку. Воздушный корабль.

Джен переглянулась с Робином.

– Небесный Властелин, – сказала она.

– Но ты же очистила Северную Америку от Небесных Властелинов.

– Да. Значит, это Эшли. Мне кажется, что лучше посмотреть, в чем там дело.

– Разрешите подняться на мостик, капитан Вьюшинков?

Вьюшинков повернулся к Мило и кивнул.

– Конечно, брат Джеймс.

Мило вылез из люка на мостик, оснащенный множеством работающих мониторов. Команда – несколько мужчин и одна женщина – сидели, склонившись над ними. С помощью тросов на потолке Мило пробрался через мостик к капитану и второму пилоту.

– Все идет по расписанию? – спросил Мило.

– Абсолютно, – ответил Вьюшинков. – Программа, управляющая полетом, весьма древняя, но нас она устраивает не меньше, чем, когда полеты между Землей и Карагандой были обычным делом.

Мило посмотрел в иллюминатор. Земля занимала почти все поле зрения. Я возвращаюсь домой  , подумал Мило, после стольких лет я возвращаюсь домой  !

– Как себя чувствует отец Шоу? – спросил Вьюшинков.

– Боюсь, что не лучше, – ответил Мило. – Я пытаюсь убедить его принять успокоительное, но он упорно отказывается.

– Я еще никогда не видел, чтобы человек был так напуган.

– Это все из‑за невесомости. Он не может к ней привыкнуть. То же самое было, когда мы летели к вам с Бельведера. Вероятно, когда мы приземлимся, с ним снова все будет в порядке.

– Странно все как‑то, – сказал Вьюшинков, – у меня сложилось впечатление, что он боится вас  .

– Интересная мысль, – рассмеялся Мило. – Но безосновательная. Признаю, он не очень‑то меня любит, но бояться меня у него причин нет.

Вьюшинков повернулся к нему.

– Да ну?

Мило только улыбнулся ему. Через некоторое время он спросил:

– Вы подумали над тем, о чем мы с вами недавно говорили?

– По‑моему, сейчас не время это обсуждать, – быстро сказал Вьюшинков, кивнув на второго пилота.

Мило наклонился вперед, показывая взглядом на сияющий перед ними земной шар, приблизил губы к уху Вьюшинкова и прошептал:

– В один прекрасный день все это будет твоим, сын мой.