Может быть, обычный мир не такой уж и обычный, как я ожидала.

Отрезвляюще.

Она направилась через оживленное основание кампуса, нож засунут в рюкзак, что ощущалось странным; она часто проверяла, чтобы убедиться, что не было видно его контуров, но, конечно, ничего не было видно. Это походило на кусочек ее старой жизни, сующуюся в ее новую, и она не знала, как к этому относиться.

Оказалось, у нее были причины, чтобы быть счастливой.

Клэр пересекла улицу Олбани и направилась к "Чикаго Пицца", потому что внезапно проголодалась, и это было место, в котором она была раньше, так что оно было немного знакомым… и когда она получила свой кусочек пиццы, содовую и пробралась через многолюдную комнату к столику у стены, она увидела, что кто-то стоит с другой стороны окна, заглядывая.

Кто-то, кого она знала.

Деррик.

Бывший Лиз, преследующий ее, был тут не просто ради пирога дня… он смотрел прямо на нее, сверля ее своим взглядом, словно дрель. От шока сердце Клэр тяжело билось, и она инстинктивно оттолкнулась от стола и протянула руку к сумке, прислонив к колену — инстинкты выживания, даже при том, что Деррик ничего не делал, только смотрел на нее.

Было что-то в его глазах. Что-то… неправильное.

С другой стороны ее крошечного столика стула не было, но кто-то встал и уходил, и Деррик толкнул дверь, когда тот студент вышел. Он захватил стул по пути и шумно тянул его к столу Клэр, где он сел, положил локти на стол и сказал:

— Привет, Клэр. Как день прошел?

Она была не на светской беседе. Кое-что она узнала от Шейна: есть время для того, чтобы отвлечь болтовней, и время для того, чтобы замолчать и наблюдать, и это был определенно парень, с которым она не могла позволить себе играть в игры. Это была его игра, его правила. Она не могла выиграть.

— Ты должен оставить меня в покое, Деррик, — сказала она, не пытаясь понизить голос. Ресторан был полон людей, и некоторые из них наблюдали — не встревоженные, просто любопытствующие. — Уходи прямо сейчас.

— Перестань, Клэр, я ничего не делаю. Я только хочу быть друзьями. Лиз особенная для меня; я должен познакомиться с людьми, которых она любит, правильно?

— Лиз не хочет тебя видеть. Я не хочу тебя видеть. — Клэр внезапно встала, и звук ее отодвигающегося стула был очень громким. Разговорная шумиха вокруг них быстро смолкла. — Ты должен уйти, сейчас же.

— Или что? — Деррик вовсе не выглядел встревоженным. — Ты вызовешь полицейских и скажешь им, что я вежливо разговаривал?

Клэр даже не думала о том, что собирается сделать. Если бы думала, то, вероятно, передумала бы.

Она подняла ее содовую и вылила прямо ему в лицо.

Он задохнулся, вскочил со стула и стоял в каплях и в ярости. Куски льда сверкали в его волосах, рубашка была испачканной и промокшей.

Рядом кто-то начал медленно хлопать. Другие подхватили.

Угроза Деррика больше не кипела под поверхностью. Он смотрел на Клэр, как будто намеревался откусить от нее кусок, и маленький столик между ними не был достаточной защитой. Ни один из людей вокруг них ничего не сделал, они могли бы бесстрашно подняться, но предпочли избежать борьбы.

Она никогда так не скучала по Шейну, прикрывающему ей спину.

Деррик сделал глубокий вдох, встряхнулся и выдавил улыбку во все зубы.

— Все эти люди — свидетели. Я никогда не поднимал на нее руку, ясно? Это она напала на меня. — Он поднял обе руки, очистил волосы ото льда и отошел от стола, от Клэр. — Черт, девочка, поаккуратней с кофеином.