И вот, пользуясь разгоревшимся мятежом, в Валахию, господарем которой и вассалом Дома Османа был Раду IV, вторглись войска господаря Молдавии Стефана III и короля Венгрии Ласло II Ягеллона. Ясно было, что они это не сами по себе решили, а опираясь на поддержку крестоносцев с Борджиа во главе. Остановить, задержать? Как и кем? В Валахии уже много месяцев вреди простого народа и части бояр, недовольных зависимостью от Османской империи ходили слухи о восстановлении прежней независимости и возврата к временам Влада III Цепеша, того самого, что даже после смерти продолжал быть страшной сказкой для многих османов. Сам же Раду IV… Он надеялся выторговать себе возможность остаться на троне, хотя в это Баязид не верил. Не те люди Борджиа — без сомнения, направляющие остальных участников Крестового похода — чтобы оставлять на троне такого человека, далёкого от их целей и совершенно не надёжного. Нет, у нынешнего валашского господаря если что и могло получиться, так это сохранить жизнь себе и близким, отправившись в глухой угол или вообще в изгнание.

Остановить вторжение молдавских и венгерских войск? А чем? Кем? Большая часть войск была отведена к столице, ведь он, султан, разумно опасался прежде всего удара изнутри, от того же Ахмета. Оставшиеся же по большей части находились на границе с Сербией, ожидая удара со стороны этого королевства, тоже подвластного Борджиа. А удар оттуда был действительно ожидаем, ведь то и дело на сербские земли вторгались отряды распалённых проповедями мулл, джихадом и просто обещаниями добычи османов. Мало кто возвращался, но в желающих вновь и вновь повторить попытки недостатка не было. А теперь… Нет, сомневаться в том, что и болгарские земли последуют за валашскими не приходилось. Даже больше того, среди болгар уже то и дело вспыхивали бунты. Покидающие собственные деревни крестьяне; начавшиеся убийства как отдельных османов, так и своих же, но верно служащих империи; поджоги складов с зерном, шерстью, иными товарами, взимавшимися как налоги в болгарских землях. И явная направляющая рука, что вела сперва в Приштину, столицу Сербии, а оттуда, конечно, в Рим.

И мечущийся в страхе Махмуд, что уже не первый год был бейлербеем Румелии и даже, не в пример некоторым братьям, хоть и не явно поддерживал отца, но и не поддержал мятеж. Сейчас Махмуд находился в Варне и уже готовился к бегству в случае, если войска крестоносцев окажутся на землях Румелии и станут приближаться, представляя угрозу лично для него. Куда бежать? В этом то и была сложность, ведь безопасных мест в империи, особенно европейской части, почти не оставалось. Спокойно было разве что на землях бывшей Мореи, но и там чувствовалось нечто странное. Баязид II пока не понимал, что именно его беспокоит, но старался доверять таким вот предчувствиям. Оттого даже не рассматривал Салоники, Коринф или иные города как место, куда можно был отступить из покидаемой столицы. Очень уж они напоминали ловушку, даже если опасения насчёт тех самых странностей окажутся ложными. Очутиться окружённым врагами со всех сторон? Нет, такое он испытать не хотел. Лучше уж действительно Синоп! А с непокорными сыновьями он как-нибудь разберётся, заставить их вновь склониться перед собой. Но Ахмет… Этого неблагодарного и непокорного сына он заставит расплатиться за всё. Расплатиться самым ценным для каждого человека — жизнью.

— Начинай готовить корабли, капудан-паша, — собрав оставшиеся силы в кулак, вымолвил султан, стараясь оставаться грозным повелителем, а не потерявшим почти всё беглецом. — Пусть Синоп станет местом, откуда мы начнём возвращать своё.

— Повинуюсь, о брат Солнца и Луны.

— Пусть янычары проследят за остальными войсками, Давуд. Сейчас верить можно лишь избранным.

— Все отшатнувшиеся потеряют свои головы, великий, — склонился в нижайшем поклоне ага.

— Теперь ты, мой визирь… Нужно успеть вывезти все ценности из оставляемой нами столицы.