Херсекли Ахмет-паша произносил привычные слова покорности и уверения в том, что непременно выполнит порученное султаном. Но то слова. На деле ж думал о том, как одновременно и Баязиду II услужить, и не разочаровать своих тайных и грозных хозяев. Сложная задача, но выполнимая. Если чутьё, помогающее ему выживать и оставаться близ власти уже много лет, не обманывает и в этот раз — бегство повелителя Османской империи это как раз то, чего добиваются истинные вдохновители и руководители Крестового похода. А если так, то он вновь сможет угодить сразу всем своим господам. Что ж, меняться может многое, но он… Он будет нужен любому, кто покажет свою силу. Так уж устроен этот мир и не простым смертным его менять, будь они правоверные, христиане или какие-нибудь идолопоклонники.

* * *

Стамбул пылал. Но этот огонь нельзя было назвать всепожирающим, уничтожающим всё и всех. Да, разрушения великого города, чья история насчитывая уже даже не века, а целые эпохи, обещали быть большими, тяжёлыми, сложно восстановимыми. Однако не всё было так просто. В огненной купели словно бы счищалось всё наносное, азиатское, отправляя это туда, где ему и следовало быть — в Лету.

Что же приходило на смену? Константинополь. Только не тот, которым он был во времена Византии, а скорее того недолгого периода, когда существовала Латинская империя. В первый раз не получилось. Сил Европы не хватило на то, чтоб удержаться в месте, где многовековые наслоения азиатчины почти напрочь уничтожили изначальное, римское, пусть не идеальное, но относительно здоровое. Зато сейчас, во время второй попытки — совсем другое дело. Сплочённость, осмысленный опыт прежних ошибок, лидер, способный не просто захватить, но и удержать однажды взятое. И идея, что не просто могла, но уже захватила разумы многих и многих людей, называвших себя крестоносцами, но заметно отличающихся от тех, что были раньше.

Перерождение. А оно, проклятое, равно как и рождение обычное, редко когда обходилось без крови и боли. Вот и рвались по пока ещё стамбульским улочкам малые отряды итальянских головорезов, натасканные на двуногую дичь, прошедшие через множество боёв. Прикрывающие друг друга не слишком большими, но стальными щитами, вооружённые — все, без исключения — огнестрельным оружием, да к тому же умеющие правильно его применять. Вот и расстреливали прицельным огнём любую угрозу, любую попытку нападения. А таковых всё ещё хватало. Далеко не все османы покинули Стамбул, кое-кто оставался и был готов до последней капли крови драться с неверными.

И очень хорошо, что среди этих готовых не было янычар — действительно лучшей и наиболее подготовленной части османских войск. Они, повинуясь приказу султана, сопровождали его отход из столицы на север, ближе к Чёрному морю, чтобы уже там погрузиться на корабли и переправиться по ту сторону Босфора в азиатскую часть империи. Да и не только янычары. Немалая часть иных войск следовала за ними, оставив как прикрытие наиболее фанатичных и не слишком умелых. Тех, которые и помыслить не могли даже временно отдать Стамбул неверным. Особенно мечети, которые становились ключевыми узлами в обороне города.

Останавливало ли это отряды, особенно те, которые двигались под знамёнами Италии и Ордена Храма? Совсем нет, скорее наоборот, они лишь приветствовали такое удобное для себя сосредоточение врагов. Хотят засесть в очередной мечети, думая, что это место окажется удобным для обороны? Тем легче. С кораблей успели снять часть лёгких и не очень орудий, поставить на колёсные станки. Вот и подкатывали их в нужные места, после чего несколько залпов и извольте видеть, открытый путь внутрь вкупе с немалым числом трупов и израненных среди защитников.

Вот с чем были действительно большие хлопоты, так это с пленными, с освобождёнными рабами из европейцев, а также с постоялицами гаремов.