Бондаренко снова задумался. Потом махнул рукой:

— Ладно, сдавай!

Из этой игры Феликс Бондаренко вышел победителем. Ликуя, он направился в спальню, а по пути — так же как до него Чернов — утешительно похлопал Ханова по плечу…

Игра с переменным успехом продолжалась до пяти часов утра. После чего мужчины выдохлись и захрапели.

Проснувшись утром голой в чужой постели, Вика сразу все поняла. Сквозь тяжелые пары похмелья она припомнила, как пыталась ночью отбиться сначала от Чернова, а потом от Бондаренко. Вспомнила и состояние безнадежного равнодушия, которое охватило ее после того, как сопротивление было сломлено.

Она осмотрела свое тело. На животе краснел свежий кровоподтек. Бедра были усеяны синяками. Ногти на правой руке были сломаны.

Вика вспомнила нависшую над ней голову Бондаренко, вспомнила запах перегара, которым он обжигал ее лицо, и ее передернуло от омерзения и ужаса.

«Что же теперь делать?» — в отчаянии спросила она сама себя.

Ответа не было.

Плакать Вика не стала. Она подобрала с пола свои вещи и медленно оделась. Потом вышла в гостиную, где спали сморенные усталостью и алкоголем трое мужчин. Остановившись, она долго смотрела на них пустыми глазами.

На мгновение в ее воспаленном мозгу промелькнуло видение острого ножа, с помощью которого можно так легко и просто отомстить за все свои обиды. Наверняка на кухне найдется достаточно большой и острый нож…

Вика представила себе вид льющейся крови, и ее затошнило. П отом она увидела лежащую на столе большую пачку денег. Вика взяла со стола деньги и спрятала их в сумочку. Отходя от стола, она увидела свое отражение в висящем на стене старинном зеркале. Вика посмотрела своему отражению в глаза. На ее лице застыла горькая усмешка. Она разомкнула слипшиеся губы и тихо проговорила:

— Заработала…

Когда она покинула дачу, мужчины еще спали.

…Приехав домой, Вика заперлась в ванной и не меньше часа стояла под горячим душем, яростно — до боли — растирая тело мочалкой. Из ее опухших глаз, смешиваясь с водой, лились слезы.

Виктор Янович позвонил ей в тот же день:

— Малышка, я…

— Как ты мог? — с дрожью в голосе спросила Вика.

Ханов растерянно помолчал.

— Малышка, но ведь не случилось ничего страшного, — сказал он.

— Как ты мог? — повторила Вика, повысив голос.

— Черт, любишь ты все усложнять… Ну мы выпили, поиграли в карты, потом… Да ты и сама была пьяна, помнишь? Ты и сама не возражала.

— Мерзавец, — с холодной ненавистью проговорила Вика.

— Что ж, определенная вина на мне, конечно, есть, но в целом… Малышка, давай все забудем, а? Кстати, деньги, которые ты взяла, можешь оставить себе. Я знаю, что ты взяла их матери на лекарства. Чернов не имеет ничего против.

— Значит, заработала? — с отчаянной иронией произнесла Вика.

— О господи, как с тобой сложно разговаривать. Жизнь — это торг, малышка. Нужно уметь выгодно себя продавать. Мы все продаемся, и я, и Чернов, и уж тем более Феликс. Думаешь, нам всем не пришлось в своей жизни пройти через что-то подобное?

— Тебя тоже изнасиловали двое пьяных подонков?..

— Если уж на то пошло, то тебя никто не насиловал. Я говорил тебе: не пей много вина. Но ты как с цепи сорвалась. Тебе некого винить, кроме себя — запомни это. А теперь приведи себя в порядок и приезжай во Дворец молодежи. Сегодня у тебя занятия по дефиле, ты не забыла? До финала осталось всего ничего.

— Я не буду участвовать в конкурсе, — сухо сказала Вика.

— Детка, нельзя.