У меня уже накопилось довольно много информации о зороастрийцах Персии и магах Мидии, но значимость этих сведений еще предстояло оценить. Я мог задать интересующие меня вопросы старейшинам храма, которые согласились побеседовать со мной после службы.

В тихий лондонский пригород мы добирались на метро. Меня сопровождал помощник Ричард Уард и коллега по имени Дебби Бенстед. Поднявшись на поверхность, мы быстро нашли адрес, который я на прошлой неделе второпях записал на клочке бумаги, — большое каменное здание, выглядевшее как смесь викторианской церкви и концертного зала. Поднявшись по парадной лестнице, мы попали в заполненный людьми вестибюль с каменным полом. Группы людей азиатской внешности беседовали на родном языке — мужчины в повседневной одежде и ермолках, женщины в разноцветных сари и платках.

Наша белая кожа и необычные костюмы выдавали чужаков, и мы почувствовали на себе нервные взгляды. В ответ мы вежливо улыбнулись и попытались не нарушать правила поведения, принятые в храме. Одетые как можно строже, насколько позволяли наши вкусы, мы ждали, пока к нам подойдут, и наконец, после нескольких почти подозрительных взглядов, хорошо одетый мужчина прервал разговор с собеседниками и направился к нам. Он представился секретарем общины и, пригласив в храм, позаботился о том, чтобы мы с Ричардом надели ермолки, а Дебби повязала на голову шарф. Их вера придает огромное значение чистоте, физической и духовной, и по этой причине головы верующих должны быть покрытыми, чтобы упавшие волосы не оскверняли чистоты храма.

Надев ермолку, я вступил в разговор с секретарем, опрометчиво назвав зороастрийцев «огнепоклонниками». Собеседник строго посмотрел на меня и коротко ответил: «Мы не огнепоклонники. Многие люди совершают эту ошибку. Мы почитаем огонь как символ нашего отца, Ахура Мазды».

Я тут же извинился — от стыда я был готов провалиться сквозь землю. Мне следовало тщательнее подбирать слова. Огонь во всех его проявлениях считался священным у иранцев еще задолго до рождения Зороастра, чья жизнь полна загадок и легенд. Принято считать, что Зороастр жил за 258 лет до того, как Александр Великий победил могущественную Персидскую империю и в 330 г. до н. э. разграбил ее знаменитую столицу, белокаменный город Персеполь. Получается 588 г. до н. э., хотя совершенно непонятно, к чему относится эта дата: к рождению пророка, к первому видению, которое посетило его в тридцатилетием возрасте, к обращению в новую веру его покровителя, азиатского царя Виштаспы, когда Зороастру было сорок лет, или к его смерти в возрасте семидесяти семи лет. Более того, нет никаких оснований полагать, что эта дата вообще что-либо означает, поскольку вероучение Зороастра, или Заратустры, представляло собой усовершенствованную индоиранскую религию, известную со времен глубокой древности и хранимую жрецами-магами Мидии.

Можно провести прямые параллели между содержанием «Авесты», священного писания Зороастра, и мифологией и учением из древнейшего памятника индийской литературы, «Ригведы», которую датируют приблизительно 1750 г. до н. э. — нередко именно к этому периоду относят жизнь самого Зороастра. Согласно другим источникам история знает не одного, а двух, трех, четырех или даже больше пророков с именем «Заратустра», что представляется наиболее вероятным.

Римский писатель Юстин сообщал, что Зороастр был изобретателем магии и что он изучил верования магов, которые, подобно своим собратьям, индийским брахманам, поклонялись огню как священному символу бога. По свидетельству византийского историка Григория Кедрина, магия обязана своим появлением греческому герою Персею, который основал этот культ для охраны и поддержания священного огня, который не угасал в неизвестном храме:

Говорят, что Персей принес в Персию инициацию и магию, секреты которых притягивали небесный огонь; с помощью этого искусства он принес на землю небесный огонь; и он хранил его в храме под именем священного бессмертного огня; он избрал добродетельных мужей в качестве священников нового культа и сделал магов хранителями и стражами своего огня, который они были обязаны защищать.