— Ну конечно, — хмыкнул Лапшин. И добавил с обличительной интонацией:

— Вы представились Суданскому как ассистентка Дымова.

— Да? — легкомысленно переспросила Софья. — Ну, должна же я была ему что-то сказать! Во второй раз мне уже требовался другой предлог, чтобы позвонить в его дверь и еще раз увидеть эти пылкие глаза!

— Странный вы придумали предлог.

— Что же в нем странного?

— Вы сказали совершенно определенно — ассистентка Дымова. Откуда вы взяли эту фамилию? — Он хмыкнул и добавил:

— Я уверен, что не из «Грозы».

— Ниоткуда я не взяла! Я вообще не говорила — Дымова. Я сказала не «ассистентка Дымова», а «ассистент Кадымова»! Если вы подслушивали, то вполне могли ошибиться. Знаете, когда я была маленькой, я очень любила песенку про грибы. Помните, была такая? — Софья развела руки в стороны и, сделав рот лодочкой, громко спела:

Руды, руды, руды, руды рыж, а по-русски — рыжик,

Руды, руды, руды, руды рыж, окажись поближе!

Я сбилась с ног! Пуст кузовок!

Только тебя не вижу!

Бармен за стойкой широко улыбнулся. В глазах у Лапшина полоскалась ненависть.

— Так вот, когда я была маленькой, — увлеченно продолжала Софья, — и слушала эту песню, мне все время слышалось, будто певица поет не «пуст кузовок», а «пустку завок». Я никак не могла понять, кто такая эта пустка и кто ее завок.

— Хорошо, — процедил Лапшин. — Кто такой Кадымов?

— Кадымов? Это мой первый любовник, — мечтательно сказала Софья. — Я тогда училась в девятом классе, а он был секретарем комсомольской организации… Рассказать, как мы познакомились?

— Не надо, — процедил Лапшин. — Лучше расскажите, почему вы представились его ассистентом?

— Потому что не люблю слова «ассистентка»! — важно заявила Софья. — И слова «секретарша» не люблю. Лучше так: ассистент, секретарь. Звучит по-деловому и не отдает мужским шовинизмом. Вы согласны?

Если вначале в голосе Лапшина звенела стальная струна, то сейчас она готова была лопнуть.

— Так почему вы представились ассистентом Кадымова? — разделяя слова, переспросил он.

— Да просто в голову пришло! Неужели вам никогда не приходят в голову всякие глупости? — искренне изумилась Софья. — Ну, я могла бы представиться папой римским или Анкой-пулеметчицей. Но я подумала, что лучше всего человека заинтересовать чем-нибудь неожиданным. Суданский ведь не знал, кто такой этот Кадымов, понимаете? Уверена, что он не был знаком с моим первым любовником. Если бы он случайно оказался с ним знаком, получилась бы прямо какая-то мелодрама! Прямо «Есения» какая-то. Вы смотрели этот фильм? Помню, там на героине было потрясающее желтое платье и туфли с шелковыми лентами!

В этот момент Лапшину позвонили на мобильный. Он выслушал сообщение, коротко сказал: «Иду» — и поднялся.

— Вы уже уходите? — огорчилась разошедшаяся Софья.

— Мы с вами еще встретимся, — пообещал он.

Убедившись, что он действительно ушел, Софья в полном изнеможении растеклась по стулу. «Неужели пронесло? — подумала она и едва не расплакалась от облегчения. — Господи, куда же подевались Дымов с Капустиным? Парочка мерзавцев! Бросили женщину на растерзание убийцам и фээсбэшникам! Вот пусть только появятся!»

Выпив кофе, Софья собралась зайти в последний намеченный на сегодня магазин «Подарки», находящийся неподалеку.