Когда Вероника робко ступила в коридор, то испуганно вскрикнула, увидев распростёртый труп. Я поспешно выкрикнул:

– Это плохой человек! Он получил своё и больше тебе ничего плохого не сделает. А ты свободна! Иди на улицу, только не убегай. Мы позвоним твоей матери, чтобы она забрала тебя домой. Она не знает, где ты. И ты не знаешь, где сейчас находишься. Я должен сообщить о твоём местонахождении твоей матери. Она приедет и заберёт тебя. Наберись немного терпения. Всё будет хорошо. Ты свободна! Тебя никто не тронет.

Девочка робко прошла меня, держась на максимально далёком расстоянии. Я повернулся к ней спиной, показывая, что у меня нет злонамеренных планов, но краем глаза заметил, что на ней из одежды почти ничего нет.

Забежал в ближайшую комнату, там стояла кровать. Я отшвырнул одеяло и сорвал простыню. Можно было взять что-то из одежды братьев, но я сразу и напрочь отмёл эту идею: ничего ихнего и мужского!

Вероника оказалась молодцом, ждала меня, когда я вышел наружу и протянул ей простыню, предварительно сложив вдвое:

– На, набрось на себя. А потом скажем маме, чтобы она привезла тебе одежду.

Пока девочка это делала, я спросил очень неприятное для неё, но нужное мне:

– Извини, Вероника, я должен тебя спросить: в подвал к тебе спускались оба брата?

Она застыла под простыней и понуро кивнула.

Каюсь, я почувствовал, что на моей душе стало несколько легче: всё-таки брат Самуила тоже заслуживал кары. Если бы это было не так, то я бы счёл его смерть своим упущением и ещё одним грехом, вдобавок ко многим прочим. Вздохнул, увы, все мы – эгоисты в той или степени. И я – не исключение. В первую очередь думал о себе, а не о девочке: два насильника всегда хуже одного. Бедная девочка, что она пережила тут!

Но не время раскисать, дело ещё не завершено.

Спросил Веронику, знает ли она телефон матери. Та закивала: да-да, знаю.

– Это хорошо. Но ты, Вероника, знаешь, что существует полиция и она должна провести расследование, найти виновных и наказать их. Потому первый звонок мы должны по закону сделать именно в полицию, а потом ты поговоришь с мамой и сама скажешь, где ты. Она приедет за тобой. Договорились?.. Ты – хорошая девочка и всё понимаешь.

Я набрал номер полиции, говорил коротко:

– Слушайте внимательно: пропавшая Вероника Кастро находится на улице Билейн около дома номер 25. Поспешите и осмотрите дом. Она живая и… здоровая, – это я добавил, зная, что они ожидали обнаружение трупа. Так было всегда до этого случая. – Она ждёт вас у дороги перед домом.

– Кто вы? Назовите себя!

– Вероника Кастро ждёт вас на Билейн, 25, – повторил я и прервал разговор.

Вручил мобильник Веронике и спросил, снимая перчатки и засовывая их в карман:

– Сумеешь сама набрать номер своей мамы? Возьми и набери. Скажи про одежду. И запомни: ты сейчас находишься на улице Билейн, дом 25. Вот этот, – показал рукой назад. – Запомни: Билейн, 25.

– А кто вы? – спросила она, впервые несмело заглянув мне в глаза.

– Тебя тоже спросят об этом. Расскажи всё, что видела и знаешь. Этого достаточно. Я тут случайно, как бы мимоходом, и ни к чему не причастен. Большего тебе знать не нужно. Но об этом скажешь позже, и не тут. Договорились? Вот и хорошо. Звони маме, она тебя заждалась.

Вероника набрала номер не с первого раза, а потом ей удалось это и, услышав родной голос, она закричала срывающимся голосом:

– Мама! Мамочка! Я тут! Забери меня!..

С каждым её новым словом я отходил всё дальше, отряхивая свой костюм.