Но сперва дождемся Бобра-Оглоблю…

Глава одиннадцатая

Ни через два, ни через три дня Оглобля не появился. Боевики Безпеки — так воспринимала Крука и бойков КРГ Лиза — терпеливо ждали в ее съемной крохотной, но с кухней, туалетом и водопроводом квартирке на Маяковского.

— Боюсь даже представить, что вы нас разочаруете, пани Шкурко, — покачал головой Крук. — Вы же знаете, чем закончится ваша ложь.

— При чем тут я?! Он приходит, когда ему надо. А не когда надо мне! — В этих ее словах прорезались горечь и какие-то застарелые обиды.

Он пришел на четвертый день. Обошел дом. Рассмотрел, что знаки, отсутствие которых сигнализирует об опасности, все на месте. Занавеска. Фарфоровая статуэтка на подоконнике.

Разведчики, которые засекли его подход, замерли в тревожном ожидании. Зайдет или не зайдет?

Он постоял. Огляделся. И направился к подъезду. Значит, игра продолжается!

— Лизавета, солнце мое незакатное! — распахнул он объятия, возникнув в прихожей. — Это я!

Кроме Лизы нашлось кому его обнять. Стальные клещи сгребли его, развернули, ткнули мордой в стену, заломили руку. Тут же подскочил другой оперативник и как тисками зажал вторую руку, схватил за волосы, задрал голову вверх, исключая возможную попытку раскусить вшитую в воротник капсулу с цианистым калием.

Яд у него и правда нашли. Но воспользоваться гость им даже не пытался. Лишь шипел и плевался:

— Чекисты! Песья кровь!

Играть так играть.

— Что же вы нас все за НКВД держите, — театрально возник из комнаты Крук. — Экзекутор Безпеки центрального провода Легенда. Есть разговор…

Опять фургон, дорога за город. И в том же склепе теперь на допросе пребывал Оглобля. Но только вот с ним так гладко не прошло.

Он объявил, что будет беседовать с доселе незнакомыми людьми только после подтверждения их полномочий. А ему предъявили старый пароль, что наводит на подозрения. Так что разговаривать он не собирается. Если так хочется, то «захватчики» могут его сразу расстрелять. Но отвечать им тогда придется перед пославшим его Звиром, который за такое обращение с его людьми может и самой Безпеке крылышки подрезать.

Вывели Оглоблю на расстрел в лесочке рядом со схроном. Пульнули пару раз у уха из «Люгера». Не помогло. Держался он стойко.

Тогда его запихнули все в тот же фургон «Мясо». И выгрузили уже в областном управлении НКВД. Провели в кабинет.

— Ну привет, одноклассник, — приветствовал я его.

Странно, но на его лице читалось облегчение. Боялся он нас куда меньше, чем Звира и Безпеку? Или это гордость от того, что оказался прав в своих подозрениях?

— Какая же ты живучая сволочь! Три раза тебя на мушке держал, — сообщил он, отхлебывая чай, что я ему по старой дружбе-вражде налил в стакан без подстаканника и блюдечка.

— Где это? — удивился я.

— В сорок третьем в Выгодках. Потом у моста в Апашнях. И наконец, в Вольском лесу. Все время ты уходил.

— Это ты уходил, — хмыкнул я. — Даже убегал.

— Да сроду от вас не бегал!

— Это ты серьезно?

— Отступал! Тактически грамотно!

Безпеке он ничего не сказал. Не собирался говорить и НКВД. Но постепенно его все же немножко разговорили — в основном подтвердил то, что мы и так знали. Потом уперся. Притом намертво.

Все же он был далеко не дурак, и с ним можно было работать, попытаться перетянуть его на нашу сторону.