Она уловила движение совсем близко, но не успела обернуться. Жало стилета или острой спицы вонзилось в кожу под нижним ребром, изящная рука легла на бедро.

– Только пискни, Лисичка – и тебе уже никто не поможет.

Шипение Анжелы за спиной было не страшнее ощущения стали, царапающей кожу. Ванесса знала, что если ударить резко и сильно – жало пройдет сквозь почку и разорвет брюшную артерию. Её не успеют довезти до больницы.

– Чего ты хочешь? – сдавленно прошептала она.

– Преподать тебе урок хороших манер. Шагай!

Со стороны они, наверняка смотрелись, как хорошие подруги, решившие прогуляться на ночь глядя. Ванесса прикидывала, что будет, если она попытается вырваться или закричать. Анжела сейчас человек, но столетия навыков так просто не отменить. Она успеет ударить, не так, но иначе. Анжеле не удастся отвертеться, но ей уже будет все равно.

Ненормальная. Джеймс предупреждал, чтобы она держалась от неё подальше. Джеймс. Запоздало Ванесса подумала о том, что ему тоже никто не поможет. И он, и она, избежали смерти на Острове, чтобы навсегда остаться в Москве. Красный закат пламенел над городом, но теперь небо казалось залитым кровью.

Они дошли до машины – серебристой «Ауди A8», и остановились.

– Что теперь?

– Возьми у меня в кармане ключ, открывай машину и медленно садись на заднее сиденье. Постарайся не делать резких движений, меня это раздражает.

– Анжела, я больше тебе не соперница… – Ванессе стало стыдно за свои слова, но она ничего не могла поделать. Холод отступил, и теперь все платье под плащом было мокрым от пота. И крови – там, где сталь вонзалась в кожу.

– Это уж точно, – язвительно рассмеялась та, – открывай!

Ванесса не успела спросить, как она собирается вести машину и угрожать ей одновременно. Пискнула сигнализация. Стоило потянуть на себя дверцу и осторожно наклониться, как резкий удар в затылок отключил сознание.

18

Складские помещения пустовали – прежний арендатор съехал пару месяцев назад. Площади были хорошие и место неплохое, но здание под администрацию базы советской постройки находилось в аварийном состоянии. Из окна открывался вид на несколько контейнеров, забитых хламом предыдущего владельца, который тот не стал вывозить. Чуть поодаль – здания под склады, одно из них с полуподвальным помещением, где держали Стивенса.

Демьян не хотел затягивать. У Палача всё равно один итог, а о том, что он делал рядом с Оксаной, ему так или иначе придется рассказать. Пусть даже для этого придется привлечь к допросу саму Миргородскую.

Весенние сумерки нахлынули быстро, сменившись темнотой, но он не хотел уезжать. В этом забытом всеми месте Демьян чувствовал себя на удивление спокойно. Байка про то, что время лечит – ложь. Оно лишь сменяет декорации и позволяет взглянуть на случившееся иначе. Раны остаются, и рубцы от них временами нещадно ноют.

Мысленно он снова возвращался к предательству Анжелы и вспоминал Вальтера. Она стояла у истоков того, что сейчас расхлебывают все. В это верилось с трудом, но после случившегося Демьян ни в чём не сомневался.

Расплата за самоуверенность настигает внезапно, и бьёт больнее, чем можно себе представить. Анжелы, которую он знал, больше не было, но женщина, живущая в её теле поразительно напоминала его музу. Их связывали чувства, годы и кровь, и всё это не было пустым звуком. Когда то он спускал ей многое, но прощение не вернёт Анжеле рассудок.

Приходили и мысли о Ванессе, но Демьян стряхивал их с края сознания, как мерзких насекомых. Она говорила правду, но это уже ничего не меняло. Внутри поселилась мертвая пустота, какой он не знал за все годы существования измененного.