|
Осталось еще кое-что. Как говорила одна моя знакомая, «я трезвая в этом свинарнике спать не лягу!». Столяров достал из кармана крошечный пузырек и вытряхнул на ладонь четыре гранулы, напоминающие кристаллы натрия. — Что это? — Ты же знаешь, у меня аллергия на контролеров. А это — средство от аллергии. Он бросил гранулы на язык. Олег ожидал, что они зашипят, попав во влажную среду, но вместо этого зашипел Михаил. — Дрянь, конечно, редкостная, — прокомментировал он. — И ошибиться с дозировкой легче легкого. Но что делать, если я ваши пси-удары на дух не переношу! — Тетрадотоксин? — догадался Гарин. — Он самый. Активное вещество анабиотика. — Я помню. — Ну как, видишь меня? — спросил подполковник. — Глазами или «венцом»? — «Венцом», конечно. Олег надел тяжелый обруч и покачал головой. — Пока что вижу. Сияние побледнело, и контуры слегка размылись, но я тебя вижу. А значит, увидят и они. — Плохо. — Столяров вытряхнул из пузырька еще одну гранулу и слизнул ее языком. — Ну, если я из-за тебя назавтра проснусь овощем… — Не думаю, что кто-то из нас проснется завтра. — Тоже верно. Я лично планирую проспать хотя бы пару суток. Ну как, я все еще свечусь? Гарин прикрыл веки. — Нет. Вот теперь тебя совсем не видно. Олег коснулся Михаила рукой, чтобы убедиться, что его товарищ все еще сидит рядом. — Лишь бы контролеры думали так же. — Столяров протянул ему пузырек с веществом, блокирующим пси-воздействие. — На, прими четыре гранулы. Ты легкий, тебе должно хватить. «Не вздумай, щенок!» — предупредил Пси-Мастер. «Я и сам не хочу!» — искренне признался Гарин и сказал вслух: — Ты что, Миш! Это нарушит мою связь с «венцом»! — Ну и пусть. Много ли пользы от твоего «венца» в здании, где полно контролеров? — Да сколько бы ни было! Я не хочу превратиться в слепого… — Он еле удержался от того, чтобы сказать «щенка». — В слепого котенка! Я обязан контролировать ситуацию хотя бы настолько, насколько смогу. — Ну, как хочешь, — неожиданно легко отступился Михаил. — Теперь мы можем идти? — спросил Олег. — Почти. Вот только поменяю ленту в пулемете, чтобы уж потом совсем не отвлекаться. Они заложили крюк почти в полкилометра и вышли к хранилищу со стороны пристройки, которая была вдвое ниже основного корпуса. Окна в торцевой части здания располагались так, словно его архитектор передавал кому-то тайное сообщение морзянкой. Одно квадратное окно — точка, четыре окна, идущие подряд, — тире. Всего Олег насчитал одиннадцать точек и пять тире. В некоторых окнах горел тусклый свет. Человеческих силуэтов Гарин не видел, но чувствовал присутствие множества людей за серыми стенами. На углу пристройки Столяров подал Олегу знак остановиться. Послышался негромкий скрежет. — Здесь тоже есть пожарная лестница, — шепотом объяснил Михаил. — Лезем. Луна и звезды скрывались за тучами, включать фонарик было нельзя, поэтому взбираться по лестнице пришлось в полной темноте. Ее шаткие перила были на ощупь ужасно ржавыми. Поднявшись на двенадцать пролетов, они оказались на крыше пристройки. — Осторожно, вентиляция, — предупредил Столяров, но Гарин и сам уже нащупал вертикально торчащую трубу метрового диаметра. — Теперь пригнись. Под прикрытием высокого парапета, окружающего крышу с трех сторон, они добрались до стены основного корпуса, на заднем фасаде которого окон не было вообще. |
