— Нейтрально, — повёл я плечом и увидел, что кофе кончился. Как в кружке, так и в чайнике.

— Это ты просто у меня в бане не был, — махнул он на меня ладонью и ухмыльнулся. — Даю слово, что после неё станешь, будто другим человеком! Ладно, поехали, а то не удержусь и ещё блинов закажу…

* * *

Британская Империя… Уайтчепел…

Лечебница Ламбет…

На южном берегу Темзы, в стороне от оживлённых улиц Лондона, скрывалась лечебница Ламбет. Место, о котором ходило множество скверных слухов. Пьяные завсегдатаи трактиров рассказывали байки о пропадающих в её стенах людях. Женщины лёгких нравов, продающих любовь за деньги, обходили её с опаской за несколько кварталов. Каждая из жриц любви Лондона хорошо знала ужасающую историю Ламбет. Различные группировки банд, поделившие между собой весь теневой мир Лондона, негласно сделали территорию лечебницы ничейной. Одно единственное здание, оно было словно зияющая рана на теле Туманного Альбиона. Прогнившей от времени, страданий и тьмы.

Чёрные стены лечебницы, некогда облицованные камнем, со временем покрылись трещинами, склизким мхом и багровыми пятнами неясного происхождения. Окна зияли пустыми проёмами. По сбивчивым и полных страха рассказам тех, кто по несчастью оказывался ночью в этом месте, ходили легенды о тенях замученных душ, что были видны в коридорах. Железные решётки на некоторых окнах были изогнуты — словно их когда-то выгибали изнутри руки тех, кто отчаянно пытался сбежать.

Гнилой ветер, веявший с Темзы, приносил с собой запах плесени и старой крови. Внутри расползался лабиринт коридоров, окутанных полумраком, где за каждым шагом следовали шорохи, невнятные шёпоты и ощущение чужого присутствия. Кровати с проржавевшими рамами, разбросанные инструменты, обрывки бинтов и кожаные ремни, которыми когда-то приковывали пациентов, лежали, покрытые вековой пылью и чем-то, что напоминало пепел.

Про Ламбет действительно ходило множество странных и ужасающих слухов. Говорили, в подвалах всё ещё стояли комнаты для опытов, где врачи, утратившие разум, искали ответы на вопросы, которых не должно было быть. Говорили, что ночью в выбитых окнах мелькал свет, а по лестницам раздавались шаги босых ног. Одни слышали плач. Другие — смех. Один мальчишка из Ист-Энда, прятавшийся там на спор, не вернулся. Другой вышел, но больше не говорил — лишь рисовал чёрные символы на стенах.

Заброшенная лечебница притягивала к себе смельчаков и храбрецов, которые пытались доказать, что страх им неведом, но судьба их в большинстве своём… была страшна.

— Что-то мне не по себе, милорд Гастингс, — поёжился высокий мужчина в тёмном пальто. — Веет от этого места чем-то… скверным. Может я лучше подожду вас здесь?

— Можешь и подождать, — сухо ответил ему собеседник в образе типичного франта. На его голове был тёмный цилиндр, в глазу пенсне, а на плечах клетчатое плотное пальто бежевых тонов. Он опирался на резную трость с золотым набалдашником и невозмутимо взирал на ржавые ворота лечебницы. — Но тогда я не смогу гарантировать твою безопасность, Лойд.

Без страха за собственную жизнь, лорд Гастингс легко открыл ворота. Петли заскрежетали от натуги и усилий Архимага, а тёмный холл встретил запустением и грязью.

— Следуй за мной и не отставай, — Архимаг зачем-то три раза стукнул тростью по плиточному полу, покрытому тёмными разводами, и твёрдым шагом направился в сторону двери, что вела в подвальные помещения и морг.

Лойд, в отличии от лорда Гастингс испытывал непередаваемый страх. Стены лечебницы будто давили на него. Наблюдали за ним голодным взглядом, от которого сердце учащённо застучало, а спина покрылась холодным, липким потом. Споткнувшись, он резко опустил взгляд и увидел возле своего ботинка сломанную детскую куклу.