Шива был очарован ее великолепными, искусными ногами, маленькой белой грудкой и целиком бросил себя к ее твердому, как камень, животу… Мишель, годами привыкшая к поклонению, позволяла себя любить, впрочем, сама к этому не способная, и не из хищнических соображений, как бывает, а так, от природы…

Она жалела Шиву и часто говорила, что ему нет смысла ее любить, что лучше поискать другую, с горячими бедрами и, может, тогда Шива и станет счастливым…

Как бывает, от таких слов фитиль любви еще больше возгорается. Думая только о холодной Мишель, Шива плюнул на все дела, и клубочек его карьеры, вначале

так удачно раскручивавшийся, стал быстро скатываться обратно. В довершение ко

всему его вызвали в советское посольство, где объявили об окончании полномочий атташе по культуре и о скором возвращении на родину…

Бывает так, что отчаяние переходит в решимость, либо сбрасывающую за край, либо лишь проводящую по нему.

В отчаянии Шива решил купить Мишель… Не любовь, так деньги… Но их у него не было… Он занял под двойные проценты тысячу долларов, выдохнул страх и придвинулся к пропасти…

Мокрым вечером, к шикарном костюме от Кардена, источающий тончайших запах французской парфюмерии, он вылез из такси, твердой походкой самоубийцы поднялся по лестнице парижского казино и, коротко оглядевшись, занял свободное место возле стола с зеленым сукном…

Завсегдатаи, оглядев молодого человека, вдруг в общем порыве поняли, что за этим столом в скором времени произойдет самое интересное, и перекочевали поближе… Столько решимости было в бледном лице молодого человека, столько отчаяния угадывалось в его прекрасных глазах, что наблюдателей невольно охватил страх за него, за висящую на волоске жизнь, и они еще плотнее сомкнулись вокруг Шивы.

Шива не спешил… Он внимательно смотрел на стол, следил за резвящимся шариком и, как все, отметил про себя, что черное выпадает уже девятый раз…

– Ставки сделаны, господа!.. – услышал он безразличный голос, пока шарик вновь совершал свой бег, и дал всем богам клятву, что не пожалеет и пальца за свой выигрыш…

И десятый раз выпало черное… Шива знал, что такое случается крайне редко, что цвет, словно заколдованный, может выходить и десять, даже по двадцати раз кряду… Он вытащил из кармана деньги и всю тысячу все таки бросил на красное…

Зал замер и стал с любопытством ожидать развязки… И нельзя сказать что ставка была очень крупной. Но опыт старых игроков подсказывал им, что эти деньги – единственное, чем располагает молодой человек, что именно сейчас произойдет главное, могущее решить, жить ТОМУ или нет…

– Что вы делаете!.. – зашептал какой то грязный старик в ухо Шиве. – Уже десять раз было черное!.. Не испытывайте судьбу!.. Ставьте скорее на черное!..

– Ставки сделаны!.– Ставки сделаны!.. – разнесся по залу голос, и шарик был брошен…

Все завертелось в глазах Шивы. Красное смешалось с черным, все цифры слились в одну; он про себя шептал, то ли Богу, то ли дьяволу, или обоим сразу, что палец будет его жертвой, а им наградой; для зрителей же оставался спокойным и холодным…

Шарик еще раз подпрыгнул, с трудом перевалился в соседнюю лунку и замер.

– Тридцать два, красное, – возвестил крупье и стал разбрасывать выигрыши. Все вокруг облегченно вздохнули, а неприятный старикашка поздравил Шиву, пожав его плечо костлявыми пальцами.

Шива поставил свою тысячу, и выигрыш вновь выпал на красное… Рулетка, треща, завертелась, и он снова шептал про себя: «Палец… Палец…»

– Двойка, красное!..

Вокруг стола прошел легкий гул, а Шива, собрав выигрыш, целиком положил деньги на цифру «12».

– Безумец! – услышал он… А какой то нетрезвый, с женственными чертами повеса вытащил из кармана пистолет и предложил им воспользоваться.