Тея.

Я бросила бутылочку с зельем. Она разбилась о решётки камеры, покрыв те белой слизью. Слизь начала дымиться, сменила цвет на оранжевый, и наконец начала разъедать гладкий металл. Моё зелье ело и ело, пока от решёток не осталась лишь горстка крошек на полу.

Халон мгновенно оказался в камере Теи, поднимая её с пола. Осторожно и нежно он смахнул её волосы с лица. С её потрескавшихся губ сорвался тихий болезненный стон, и Тея открыла глаза.

У неё были глаза Валериана – мои глаза. Они были пурпурными, как её крылья, но светлее. И они сияли на фоне темноты и грязи, которая покрывала её будто вторая кожа. Должно быть, она провела здесь взаперти довольно много времени.

– Тея? – позвал Халон, и его глаза переполнились беспокойством.

– Ты… пришёл, – она сжала его ладонь, будто боялась, что он испарится, если она отпустит. Её взгляд скользнул ко мне. – И ты тоже пришла.

– Ты знаешь, кто я? – спросила я у своей матери.

– Ты Белла, – по её щеке скатилась слезинка, размазавшая грязь. – Моя дочь.

– Ава сказала, что ты не знаешь о моём существовании, – произнесла я, и моё горло сдавило от эмоций.

– Сначала не знала, когда я только сбежала. Если бы знала… – она покачала головой. – Через несколько месяцев я начала видеть тебя вспышками. Видеть мою дочь, – её голос надломился.

– Мы связаны через палочку, – сказала я. – Видимо, так было всегда.

– Белла, когда я сделала ту палочку, – её взгляд скользнул к Халону, затем обратно ко мне. – Когда мы сделали ту палочку, мы не знали… Я бы никогда тебя не бросила. Я возвращалась за тобой, но меня взяли в плен.

– Париса?

– Нет, это был… кто то другой. Ведьма, верная Парисе. Париса пришла сюда только недавно.

– Насколько недавно? – спросила я.

– Не знаю, – Тея покачала головой. – Около года назад? Может, немного раньше. Но я провела здесь намного больше времени, – она потянулась ко мне рукой. – Почти столько, сколько ты живёшь на свете?

– Ты заточена в этой крепости уже двадцать пять с лишним лет? – ахнула я.

– Да, – она убрала руку, сворачиваясь клубочком. – Но такое чувство, будто прошло намного больше времени.

Эмоции сжимали моё сердце и душили лёгкие. Глаза щипало от слёз. Я обещала себе, что не буду плакать, когда найду Тею. Но я просто не могла сдержать эти слёзы. Они полились из моих глаз, падая, падая, падая. И я не могла остановиться. Я почувствовала на своих плечах ладони Харкера и прислонилась к нему, принимая предложенную им поддержку.

Эйрилин была более практичной.

– Кто такая Париса? – спросила она.

Тея улыбнулась, услышав голос своей подруги. Она слегка приоткрылась, потянувшись и сжав ладонь Эйрилин.

– Я не знаю, кто такая Париса, – сказала Тея Эйрилин. – Я никогда не видела её лица. Но я чувствовала её силу. Париса – божество светлой магии.

– Бог, – прорычал Халон. – Тебя похитили боги. Они заплатят за свою измену.

– Если её похитил один бог, это не означает, что остальные причастны, – подметил Харкер.

– Ну естественно, ангел так скажет, – огрызнулся Халон. – Ты же служишь богам.

– А Тея служила демонам, служила Соне. И это не помешало Соне попытаться убить её, – заметила я. – Не всё так просто, как тьма против света или боги против демонов.

– Твоя дочь дело говорит, знаешь ли, – сообщила Эйрилин Халону.

Он удостоил меня очень беглым взглядом.

– Она наивна.

– Но всё же мудрее тебя, брат, – Эйрилин посмотрела на Тею.