Наконец, они подошли к палате, где сейчас спала Мина.

– Ты можешь взглянуть на нее, – мягко произнес Симеон.

Найл тихо приоткрыл дверь и увидел девушку, лежащую на единственной кровати. Мина была бела, как простыни, но дыхание ее стало более ровным, чем в последние дни. Под закрывающим тело девушки тонким одеялом Найл увидел пустоту…

– Ногу спасти не удалось, – вздохнул Симеон. Слишком поздно. Но есть и приятная новость.

Посланник Богини вопросительно посмотрел на лекаря.

– Ты помнишь, в какой мастерской меня нашел?

Найл кивнул.

– Они научились изготовлять протезы. По форме ноги, каждому индивидуально. Я не мог поверить, что у ведающего там делами мастера не своя нога, пока он не задрал штанину и не продемонстрировал мне протез. Они изготовят искусственную ногу и для Мины. Ей, конечно, придется немного помучиться, пока не привыкнет к ней, но это лучше, чем всю жизнь ходить на костылях.

– Ей не понадобятся костыли? – поразился Найл.

– Нет, – усмехнулся Симеон. И если она станет носить длинную юбку, никто и не заметит, что одна нога у нее не своя.

Найл с грустью вспомнил стройные ноги девушки и то, как она с ним кокетничала в самый первый раз… Больше ей не участвовать в походах, пусть даже она и сможет нормально ходить. Какая охранница на протезе? Чем станет заниматься Мина? Наверное, только рожать и воспитывать детей. Как не повезло бедняжке!

Словно почувствовав его присутствие, девушка открыла глаза. Взор ее до сих пор был затуманен: ее на время операции погружали в сон.

– Это ты, Посланник Богини? – тихо спросила она.

Найл подошел и взял ее руку в свою.

– Да, Мина, теперь дело пойдет на поправку. Я же обещал тебе, что все будет хорошо?

Но на глаза девушки навернулись слезы.

– Кому я теперь нужна с одной ногой? – с горечью воскликнула она.

– Мне, – ответил Найл, склонился над кроватью и поцеловал девушку в губы.

Мина обвила его руками за шею, притянула голову мужчины к себе и стала покрывать его лицо поцелуями.

Симеон деликатно удалился, притворив за собой дверь.

По возвращении во дворец Найл поднялся в выбранную им самим спальню. Из соседних доносился женский визг, мужской смех, звон посуды. Его друзья отдыхали.

Не успел он снять грязную одежду и накинуть халат, размышляя, принять ванну или снова сходить искупаться, как в дверь легко постучали, а услышав его разрешение войти, в комнате появились три удивительно красивые чернокожие девушки.

Но цвет кожи у них тем не менее различался. Одна оказалась черной, как смоль, вторая – кофе с молоком, а третья, можно сказать, смотрелась просто сильно загорелой – если не обращать внимания на черты негроидной расы: пухлые губы и жесткие курчавые волосы. У последней они, кстати, были осветлены. Девушки умело пользовались косметикой, причем цвета помады и теней оказались значительно ярче, чем те, что применяли женщины в городе, где постоянно проживал Найл.

В его родных местах только, пожалуй, принцесса Мерлью позволяла себе яркую помаду для губ – в тон ее любимым коротеньким платьицам, в которых она или принимала Посланника Богини у себя, или появлялась у него во дворце. С другой стороны, принцесса родилась в Дире, в подземном городе, долго жила только при искусственном освещении, при котором следует ярче подчеркивать привлекательные черты своего лица, чем при дневном свете…

Служанки Найла частенько, вообще, появлялись в покоях Посланника Богини, не применяя никаких ухищрений, только смазывали тела благовониями, которые, как говорили Найлу, увеличивают сексуальное влечение.

Три девушки преклонили колена перед Посланником Богини, с любопытством их рассматривающим.