Боги, Быстрый Бен, я надеюсь, что ты прав. Надеюсь, что безумие Провидца не ему принадлежит. Что сейчас оно ушло — вырвано из него…

— Я чувствую, — проскрежетал Провидец, — пустоту. И все же почему я должен верить?

Паран поглядел на Джагута. — Освободи его, Быстрый.

— Как, стой…

— Пусть уходит. Нельзя говорить с пленником и ожидать, что он поверит твоим словам. Провидец! Место, которое имеет в виду Быстрый Бен — там никто, никто не сможет манипулировать тобой. Что еще важнее, ты можешь получить возможность отплатить Скованному за его наглость. И наконец, ты обретешь сестру — все еще дитя, которой нужно исцеление. Провидец, она нуждается в тебе.

— Ты слишком надеешься, что в этом Джагуте остались обрывки чести, целостности и способности сострадать, — провозгласила Гадающая. — Он избавился от всего этого — своей ли волей, чужой ли — он изуродует девочку по своему уродливому подобию.

Паран пожал плечами: — Счастье для девочки, что она и брат не будут чужды друг другу. И не одни.

Провидец прищурился: — Не одни?

— Освободи его, Быстрый Бен.

Колдун вздохнул и заговорил с оседлавшим Джагута существом. — Пусти его, Талемендас.

— Мы об этом пожалеем, пискнул древопойманный, но слез с груди. Магическая сеть замерцала и пропала.

Провидец вскарабкался на ноги. Недоверчиво поглядел на Финнест в руках Быстрого Бена.

— Другое место, — наконец прошептал он, взглянув в лицо Парану. — Где оно?

Ребенок — Джагут, девочка нескольких лет от роду, как потерянная вышла из раненого садка. Ее ручки были сложены на груди — манера, подсмотренная у давно мертвой матери. Малая деталь, но она придала ей разрывающее сердце достоинство. На глаза Парана навернулись слезы.

— Что она вспомнит? — прошептала Кайлава.

— К счастью, ничего, — ответил Бен. — Талемендас и я, мы вместе… гм, поработали.

Паран услышал тихие звуки, исходящие со стороны Провидца. Джагут дрожал, нелюдские глаза устремлены на приближающееся дитя — та уже увидела их, но очевидно искала кого-то другого. Она замедлила шаг.

— Иди к ней, — велел Паран Провидцу.

— Она помнит… брата…

— А теперь найдет вместо него дядюшку.

Однако он колебался. — Мы, Джагуты, не… нам не свойственно сострадание к кровным родичам…

Паран поморщился. — А нам, людям, свойственно? Не ты один сопротивляешься такому. Тебе много что нужно исправить, Паннион, начиная с самого себя, с того, чем ты стал. Так пусть девочка — сестра — станет твоим проводником. Иди, черт подери. Вы нужны друг другу.

Паннион шагнул, но снова заколебался. Развернулся, поглядел в глаза Парану. — Человек, то, что я сделал — твоему друг Туку Младшему — сейчас я жалею об этом. — Взглянул на Кайлаву. — Ты сказала, Гадающая, что у тебя есть родич. Брат.

Она кивнула, словно предвидя его следующий вопрос. — Он Т'лан Имасс. От Ритуала.

— Тогда мне кажется, что тебе тоже предстоит долгое путешествие.

Она склонила голову набок. — Путешествие?

— Путь к искуплению. Гадающая, знай, я еще не простил тебя. Пока.

— Как и я тебя.

Он кивнул: — Нам обоим есть чему учиться. — И отвернулся. Решительно пошагал к сестре.

Она узнала своего сородича, и она еще не была отрезана от любви и стремления к родной крови. И, прежде чем Паннион начал раскрывать объятия, она уже протянула ему руки.

Волнистые, кривые стены пещеры сочились мутной водой.