Роб посмотрел на нее чуть дольше, чем следовало, и улыбнулся:

— Да все в порядке, Джен! — Он наклонился и поцеловал ее на прощание.

Не в первый раз Дженни позволяла Робу целовать себя. Поводом для этого служило более чем двухлетнее знакомство и статус самого близкого друга. Однако сейчас поцелуй Роба отличался от обычного дежурного чмоканья в щечку. В его глазах промелькнул дьявольский огонек, и он поцеловал Дженни по-настоящему, так, как мужчина целует женщину. Слегка ошалев от неожиданности, она резко отпрянула. Глаза Дженни широко раскрылись от удивления, и она уставилась на его радостно улыбающуюся физиономию.

— О'кэй, бэби. Если я тебе понадоблюсь, просто стукни в стену погромче, и я вернусь.

Бретт проводил уходящего Роба не очень ласковым взглядом. Когда дверь закрылась, он повернулся к Дженни.

— Интересно было бы знать, сколько подобных юношей имеют доступ к твоим маленьким пальчикам?

— Мне это не столь интересно, но все же: сколько особ женского пола таскают в своих сумочках ключи от твоей квартиры?

— Ни одной! За исключением моего личного секретаря Кэй Олсен! Она пришла вернуть мне дискету с четырьмя первыми главами моей книги. Кэй не увидела «корвета» на привычном месте и решила, что я куда-то уехал, не предупредив ее. Она хотела положить дискету на стол и тотчас уйти. Мы с ней друзья и деловые партнеры, но не больше!

Дженни смотрела на Бретта. Если бы этот страстный монолог произнес кто-нибудь другой, она бы не поверила ни единому слову. Но Бретт… По его глазам было видно, что он говорит правду.

— Ты хочешь знать еще что-нибудь? — Бретт перевел дыхание.

— Да. Я хочу знать, сколько раз ты с ней спал?

— С Кэй?! — В его голосе прозвучало столь неподдельное изумление, что Дженни уже не сомневалась в правдивости Бретта. Он вытаращил на нее глаза и заулыбался. — Боже, Дженни, как ты ошибаешься! Я же тебе сказал…

— Я просто обратила внимание на ее глаза, когда она увидела, что мы… Короче, когда она вошла к тебе в квартиру.

— Еще раз повторяю: все это глупости! Кэй — друг, надежный товарищ, прекрасный работник. Но ничего больше! Я тебе уже говорил: у меня никого нет!

Следовало ли последнюю фразу понимать так: «У меня нет никого, кроме тебя»? Нет, Дженни не хотела слышать такого! Отношения, возникшие между ними за последние два дня, попахивали сумасшествием.

— Ты не веришь мне, — огорченно заметил Бретт.

Боль промелькнула в его глазах так быстро, что Дженни подумала — ей это только показалось. Когда она смотрела на него, все мысли путались, поэтому она отвела взгляд в сторону.

— Это не так важно, как ты думаешь, — произнесла она с кажущимся спокойствием.

— Ну, если эта не блещущая интеллектом гора мускулов больше соответствует твоему типу мужчины, чем я…

Дженни язвительно скопировала интонации Бретта.

— Роб друг и надежный товарищ, про работника пардон, сказать ничего не могу, — да уж, про мужские достоинства Роба она просто-напросто ничего не знала.

— И, похоже, друг и надежный товарищ не заходит к тебе через балкон? Для этого, как я видел, имеется дверь, — заметил Бретт.

На лице Дженни появилось выражение нескрываемого любопытства.

— Слушай, а зачем ты тогда вообще ко мне забрался?

— Потому что, черт возьми, мне показалось, что тебе очень плохо!

— А зачем ты остался?

— Повторяю, потому что тебе было плохо!

— И утром мне тоже было плохо? Тогда почему ты…

— Потому что ты тоже!

Дженни на секунду запнулась.