— Мэт? — с надеждой спросил он.

— Я его не видела, Лойал, сын Арента сына Халана, — сказала Авиенда. — По крайней мере с тех пор, как ты недавно об этом спрашивал.

Лойал покраснел и вышел. Он прошёл мимо стоявших снаружи Илэйн и Мин. Их истории ему тоже понадобятся; он уже задал им пару вопросов, но трое та’верен… они гораздо важнее! Почему люди всё время суетятся и не могут посидеть спокойно? Не оставляют себе времени, чтобы подумать. Сегодня такой важный день.

Но и в самом деле странно. Мин и Илэйн. Разве им не полагается быть рядом с Рандом? Илэйн, кажется, принимает рапорты о потерях и припасах для беженцев, а Мин с отрешённым взглядом сидит, уставившись на Шайол Гул. Ни одна и не собиралась пойти подержать умирающего Ранда за руку.

«Ну хорошо, а может Мэт как-то проскользнул мимо меня и отправился обратно на Поле Меррилора», — подумал Лойал. Ох уж эти люди, никогда не усидят на месте. Вечно спешат…

Мэтрим Коутон, обходя сложенные в кучи трупы, не спеша вошёл в шончанский лагерь на южной стороне Меррилора.

Все шончанские мужчины и женщины при виде него невольно ахали, поднося руки ко рту. В ответ он приветствовал их, приподнимая шляпу.

— Принц Воронов! — разносился впереди Мэта шёпот, передаваемый из уст в уста, словно последняя бутылка бренди холодной ночью.

Он направился прямиком к Туон, которая беседовала с Селусией в центре лагеря, у огромного стола для карт. Мэт отметил, что Карид выжил. Бедняга, из-за этого теперь наверняка чувствует себя виноватым.

Увидев Мэта, Туон нахмурилась:

— Где ты шлялся?

Мэт поднял руку, Туон нахмурилась ещё сильнее и посмотрела вверх, в никуда. Мэт крутанулся и взметнул руку ещё выше к небу.

Высоко над лагерем засияли ночные цветы.

Мэт улыбнулся. Алудра немного упиралась, но совсем недолго. Она ведь так любила взрывы.

Ещё не полностью стемнело, но представление всё равно вышло грандиозным. Уже добрая половина дракониров Алудры научилась создавать фейерверки и управляться с порохом. Она стала куда менее скрытна, чем прежде.

Их накрыли звуки представления.

— Фейерверки? — удивилась Туон.

— Лучшее растреклятое шоу фейерверков за всю историю моих земель, или твоих, — ответил Мэт.

Туон всё ещё хмурилась. В её тёмных глазах отражались вспышки разрывов.

— У меня будет ребёнок, — произнесла она. — Видящая Рок это подтвердила.

Мэта подбросило, словно фейерверк разорвался у него в животе. Наследник. Сын, к бабке не ходи! Сколько шансов на то, что это будет мальчик? Мэт выдавил ухмылку:

— Что ж, полагаю, теперь мои руки развязаны. У тебя есть наследник.

— У меня есть наследник, — повторила Туон, — но это мои руки развязаны. Теперь я могу убить тебя, если захочу.

Мэт почувствовал, как его рот расплывается в улыбке:

— Ладно, давай посмотрим, что здесь можно сделать. Скажи, ты когда-нибудь играла в кости?

Перрин осел среди мёртвых тел и наконец заплакал.

Гай’шайн в белом и горожанки проверяли трупы. Никаких признаков Фэйли. Никаких.

«Я больше не могу».

Когда он спал в последний раз? Той ночью в Майене? Его тело жаловалось, что этого было совершенно недостаточно. Он вымотался ещё до того, проведя в волчьем сне время, равное нескольким неделям.

Лорд и леди Башир погибли. Будь Фэйли жива, она должна стать королевой. Перрина шатало, он весь дрожал и чувствовал, что больше не может заставить себя двинуться с места. На поле были сотни тысяч погибших.