В потемневшем небе вспыхнули фейерверки. Перрин обхватил голову руками и почувствовал, как заваливается набок и падает среди трупов.

Увидев вспышки в небе, Могидин зажмурилась. Каждый разрыв напоминал ей тот губительный огонь, разрывавший шаранцев на куски. Ту вспышку света, тот приступ паники.

А потом… Потом темнота. Через некоторое время она очнулась среди трупов шаранцев. Придя в себя, она обнаружила, что на поле боя высыпали эти идиоты, которые воображают, что победили.

«Воображают? — пронеслось у неё в голове, когда она зажмурилась от очередного разрыва. — Великий Повелитель пал». Всё кончено.

Нет. Нет. Она продолжила идти твёрдым шагом, не вызывающим подозрений. Задушив подвернувшуюся работницу, она приняла её облик, используя лишь каплю инвертированных плетений. Это позволит ей убраться отсюда. Не обращая внимания на смрад, она продолжила лавировать меж тел.

Ещё не всё потеряно. Она ещё жива. И она Избранная! Это значит… значит, что она императрица среди низших. А что? Великий Повелитель вновь заточён и не сможет покарать её. И наверняка большинство других Избранных, если не все, перебиты или пленены. Если так, то никто не сможет сравниться с нею в познаниях.

Это действительно может сработать. Это может означать победу. Остановившись у перевёрнутой телеги с припасами, она схватила свою кор’совру. К счастью, та оставалась цела. Широко улыбнувшись, она сплела крохотный огонёк, чтобы осветить себе путь.

Да… Посмотрите на это чистое, лишённое грозовых туч небо. Это можно повернуть себе на пользу. А что? Возможно, через пару-тройку лет она уже будет править всем миром!

На её шее сомкнулось что-то холодное.

Коснувшись его, Могидин в ужасе закричала:

— Нет! Только не опять! — её маскировка исчезла, и Единая Сила оставила её.

За её спиной с самодовольным видом стояла сул’дам:

— Нам запретили трогать тех, кто называет себя Айз Седай. Но ты не носишь их кольца и прячешься, словно что-то натворила. Не думаю, что тебя хватятся.

— Освободи меня! — царапая ай’дам, закричала Могидин. — Освободи меня, ты…

И она упала на землю, извиваясь от боли.

— Меня зовут Шанан, — сказала сул’дам. К ним подошла ещё одна женщина, ведя на поводке дамани. — Но ты можешь звать меня госпожой. Думаю, нам следует поскорее вернуться в Эбу Дар.

Её спутница кивнула, и дамани открыла Врата.

Могидин пришлось тащить через них силой.

Из шатра Исцелений у Шайол Гул появилась Найнив. Солнце уже почти опустилось за горизонт.

— Он умер, — прошептала она собравшейся снаружи небольшой толпе людей.

Каждое произнесённое слово казалось упавшим у ног камнем. Она не проронила ни слезинки. Все слёзы она уже выплакала. Это не значит, что ей не было больно.

Лан вышел следом и, встав за спиной, обнял её за плечи. Она накрыла его руку своей. Стоящие рядом Мин и Илэйн переглянулись.

Грегорин что-то прошептал Дарлину. Тот был найден полуживым под руинами собственного шатра. Оба хмуро смотрели на женщин. Найнив расслышала часть фразы Грегорина:

— …ожидать нечто подобное от бессердечной дикой айилки, возможно от андорской королевы, но от той другой? Ни слезинки.

— Они в шоке, — ответил Дарлин.

«Нет, — решила Найнив, изучая Мин и Илэйн, — этой троице известно что-то, чего не знаю я. Нужно выбить из них правду».

— Прости, — сказала она, отходя от Лана.