Роберт М. Вегнер. Память всех словСказания Меекханского пограничья – 4
Пролог
Перед бочкой сидела… вероятно, старуха: о поле этой кучи костей, завернутых в несколько тряпок, можно было лишь гадать. Седые космы спадали на грязное лицо, торчащие из обтрепанных рукавов руки заканчивались почерневшими когтями, а смрад, который она источала, заставлял и вонь крысиного помета внезапно обретать приятные нотки. На донце стоящего перед ней перевернутого ведра лежало шесть костей с разноцветными гранями, старых и выглаженных так, что увидеть на них точки было почти невозможно. Старуха трясущимися руками загребала их в кожаный стаканчик, встряхивала и кидала, и каждый бросок ее вызывал стон у сидящего напротив мужчины – дворянина, если судить по короткому вамсу из добротного материала и по атласной рубахе, чьи манжеты были украшены монограммами. – Две пики против королевы. Но на коне – бьет трех псов. Безголовая змея грызет мышь, – бормотала она. Каждый бросок и каждая фраза, что она хрипела горловым шепотом, приводили к тому, что мужчина горбился все сильнее, а руки, которыми он загонял кости в стаканчик, все сильнее потели и тряслись. Но игру он не прерывал. – Император и двор, – вспыхнул он внезапной радостью после очередного броска. – Император и двор, ты, старая обманщица! Та покачала головой. – Судьба не врет, судьба не обманывает, – сказала она с легким упреком в голосе и добавила: – Два броска. Два броска на смерть владыки. Что поставишь? – Все, – широко улыбнулся мужчина. – Все и еще больше. – Больше не нужно. Всего – хватит. Кости спрятались в стаканчик. Йатех молча следил за игрой, ни правил, ни ставок которой он не знал. Стоя под стеной, в нескольких шагах за спиной дворянина, он, казалось, оставался совершенно невидим для играющих. Сама же игра… он уже сумел понять, что для нее важны как выброшенные точки, так и цвета. Например, последний из сделанных бросков принес дворянину расклад от одного до шести на красных гранях. Старая женщина встряхнула стаканчиком и метнула кости на деревянное донце ведра. Те широко покатились… и остановились, открыв черные грани, украшенные белыми точками. Одна, две, три, четыре, пять, шесть. – Врата Дома Сна. Мужчина побледнел. Кости в стаканчике снова загрохотали и покатились по импровизированному столику. От одного до шести, белые грани. – Привратник вращает ключ. Врата отворяются. Смерть забирает владыку и его двор. Конец игры. Мужчина странно рассмеялся, почти женским хихиканьем, одновременно поднимая бледную ладонь к губам. – Еще один бросок, – прошептал он голосом, от которого по коже шли мурашки. – Один бросок. Ничего больше. – Хорошо. Что поставишь? – Все. Все… – Все ты уже поставил. Нет больше ничего. – Костяной палец указал на выход из переулка. – Ступай навстречу своей судьбе. Дворянин поднял голову, медленно, будто лунатик, словно только очнулся ото сна, протер глаза и, покачиваясь, двинулся в указанном направлении. Йатех подождал немного, прежде чем подошел и занял место напротив старухи. – Всякий судьбу вызывает. Всякий выигрывает. – Или проигрывает, Лабайя из Биука. Он и не заметил, когда Канайонесс появилась на входе в закоулок, но сидящая перед ним женщина резво замахала руками, словно пытаясь сплести нечто из воздуха. Йатех перехватил ее ладони и прижал их к ведру. Кожаный стаканчик упал на землю, кости раскатились во все стороны, исчезнув в мусоре. |
