Девушка останавливалась около каждого солдата, прикасалась белой гибкой рукой… Длинные стебли травы огибали ее ноги, как будто она шла по колено в воде. Никогда не видел Тенгиз ничего более прекрасного!

    Наконец девушка коснулась последнего из солдат, повернулась и пошла вправо, в глубину леса.

    Один из солдат двинулся следом, словно привязанный. Остальные остались. Фонари, зажатые в руках солдат, светили вниз, и Тенгиз не мог разглядеть их лица. Но почему-то был уверен: они совершенно спокойны. Вокруг царила почти абсолютная тишина. Словно всё живое в лесу было точно так же зачаровано, как эти люди. Даже запахи, даже воздух, которым дышал Тенгиз, стал другим.

    – За ней, – шепнул Таррарафе.

    Тенгиз сделал шаг, другой. Тело плохо повиновалось ему, требовалось усилие, чтобы заставить мышцы сокращаться.

    – Погоди немного, – негромко произнес Жилов.

    Тенгиз увидел, как Жилов наклонился к ноге масаи.

    Таррарафе скрипнул зубами. Его ладонь, лежащая на плече молодого человека, стала влажной.

    – Чепуха, – бормотал Жилов, ощупывая рану. – Осколок мышцу порезал…

    Быстро соорудив из листьев и тонкой лианы нечто вроде повязки, он похлопал масаи по спине.

    – Твоя кровь тебе еще пригодится, дружище, – сказал он. – А этих мы не потеряем, пока фонарь того парня горит. Только… Тарра! Ты уверен, что нам – туда?

    – Да! – прозвучал твердый ответ.

    Они двинулись вперед с быстротой, какую только допускало ранение масаи. И догнали девушку и ее добычу шагах в двухстах от западного берега. А через несколько минут увидели, как пятнышко света исчезло под землей.

    – Пещера, – сказал Таррарафе и опустился на траву.

    Они находились на прогалине, с четырех сторон окруженной кустарником. Со стороны океана заросли были пореже, и сквозь них можно было без труда наблюдать за берегом. И за площадкой перед входом в пещеру.

    – Ждать, – проговорил Таррарафе.

    – Как ты, старина? – спросил Жилов.

    – Пока жив, – в темноте блеснули белые зубы масаи.

    – И ты, сынок, молодец! – Жилов дружески пихнул Тенгиза в плечо. – Действительно молодец! Я – сейчас!

    И нырнул в заросли. Тенгиз услышал негромкий шорох раздвигаемых ветвей – и они остались вдвоем.

    Ненадолго. Жилов вернулся минут через пятнадцать и принес три кокосовых ореха.

    – Заметил по дороге, – сообщил

    он, срезая ножом верхушку одного из орехов и протягивая его Таррарафе.

    Затем ловко очистил второй орех от кожуры, надрезал и передал Тенгизу.

    Только глотая кокосовое молоко, молодой человек понял, насколько он голоден.

    – Таррарафе, – спросил он, когда с едой было покончено. – Кто она?

    – Я не знаю, – ответил масаи.

    – А мне показалось…– Молодой человек был уверен, что чернокожий знал, что делает.

    – Я не знаю, но думаю: эта – из лесных духов. Мой отец, – добавил он не без гордости, – умел говорить с ними. Он был господином лесных духов. Только…– проговорил он с сомнением, – я не слышал, чтобы лесные духи жили под землей.