У входа в лазарет полковник остановился и некоторое время наблюдал, как шагах в сорока коренастый чернокожий сержант муштрует два десятка солдат. Веерховен, который три недели провозился с аппаратурой и не знал никого из гарнизона, кроме четверых парней его собственной команды, с интересом присматривался к точным движениям сержанта.

    – Неплохо, а? – с удовольствием проговорил полковник.

    – Вы имеете в виду сержанта, сэр? – спросил Рихард.

    – Нет. Сержант – мой парень. Я знаю, на что он способен! Я имею в виду этих. Они уже немного похожи на солдат. А, лейтенант?

    – Я не видел их в деле, сэр.

    Полковник взглянул с любопытством на своего подчиненного:

    – Вас, лейтенант, я тоже не видел в деле.

    – Разве, сэр? – усмехнулся Веерховен. – Может быть, у нас проблемы с системами обнаружения?

    – Да, верно. Раунд – за вами! – И, подмигнув Веерховену, толкнул дверь лазарета.

    Этот молодой заносчивый немец нравился Рейману. Но ему не нравилось, что Рихард Веерховен совершенно равнодушно отнесся к смерти своего соотечественника.

    Войдя, Рейман снял с головы легкий пробковый шлем, делавший его немного похожим на плантатора с картинки девятнадцатого века, и положил его на белый, с пластиковым покрытием стол.

    – Как дела, Матиуш? – спросил он у врача, невысокого, быстрого в движениях мужчины откуда-то из славянской части Европы.

    Веерховену Матиуш больше напоминал отставного боксера-легковеса, чем доктора. Но Матиуш тоже был человеком Реймана, а значит, дело свое знал блестяще. Кроме того, видно было, что врач и полковник знакомы не первый год. И он, Рихард Веерховен, чувствовал себя в их компании чужаком.

    Одетый в белый халат помощник доктора при появлении полковника оторвался от окуляра микроскопа и собрался встать. Но начальник не дал санитару подняться, положив руку ему на плечо.

    – Если ты имеешь в виду старину Курта – дела неважные! – сказал доктор.

    У него был очень высокий голос. «Писклявый», – мысленно окрестил его Рихард.

    – Я сделал вскрытие, – продолжал врач. – Смерть наступила вследствие остановки сердца.

    Левая бровь полковника поползла вверх.

    – Совершенно определенно! – сердито сказал доктор. – Коронарный…

    – Избавь меня, Матиуш! – Полковник поднял руку. – Если ты говоришь, что у Быка-Штабба оказался дрянной мотор, значит, так и есть.

    – Я этого не говорил, – возразил врач. – Картина такова, что поначалу, из косвенных данных, я склонен был думать, что он умер от шока. Но теперь склоняюсь к тому, что это был шок на фоне полного истощения. Анализ крови показывает…

    – Избавь меня, Матиуш! – еще раз повторил полковник. – Только выводы.

    – Он перенапрягся, – лаконично произнес врач.

    – Вот как? А что у него с половым членом?

    – Ничего.

    – Черт! Но он же был весь в крови!

    – Это не кровь Курта.

    – То есть?

    – Это не его кровь, Ленарт.