Еще один вариант: кое-кто хочет от него избавиться… Нет, маловероятно. Если бы Саянова хотели убить, то это можно было бы запросто сделать, пока он валялся на пляже…

    Тут Олег вспомнил о бумажке в ванной.

    Третий вариант. Кто-то решил над ним подшутить. И изъял оружие, чтобы Саянов не пристрелил шутника. И теперь этот шутник болтается по острову и думает, что бы еще такое отмочить. Кстати, этот вариант вполне в стиле его старшего братца. Нанял кого-нибудь – и пошутил. С его возможностями не так уж сложно изъять из ящика оружие. Хотя бы в здешнем аэропорту. А Олег проявил беспечность и не проверил сразу.

    Ну да, на братца похоже. Олег представил важную физиономию Тенгиза.

    «Проверка бдительности, братишка. Которую ты не прошел. Надо серьезнее относиться к собственной безопасности, Олежек. Помни, чей ты брат. Ударят в меня, а попадут по тебе».

    Сам Тенгиз даже в сортир не ходит без пары охранников.

    Точно. Нанял какого-нибудь шутника и теперь прикалывается.

    Ладно. Олег тоже любит шутки. Завтра он встанет пораньше, возьмет Лушку, выследит шутника и выяснит, откуда у этой шутки растут ноги.

    Глава третья Мертвая птица

    Саянов проснулся от звона разбитого стекла.

    В комнату вбежала Лушка. Ткнулась мокрой мордой в лицо.

    Саянов поднялся. Зажег лампу.

    Лушка с глухим рычанием обнюхивала что-то, лежавшее среди длинных сверкающих осколков.

    Олег сунул ноги в сандалии (у него не было ни малейшего желания ходить по стеклу босиком) и подошел к собаке. Лушка звонко гавкнула.

    На полу лежала мертвая птица. Побольше голубя. Яркий комок окровавленных перьев. Головка серая, с черным хохолком и красным изогнутым клювом. Крохотный черный глаз подернут мутной пленкой.

    «Козы живут в пещерах, а дневные птицы летают по ночам, – подумал Олег. – И разбивают окна».

    Он взглянул на свою руку: ладонь была в крови. Что-то странное было во всем этом… Что-то несообразное…

    Саянов еще раз осмотрел птицу, и его осенило! Тельце было холодным! И длинный разрез, пересекающий зеленую спинку, – не кровоточил. А ведь кровь на перьях была свежей!

    Саянов выругался, вышвырнул трупик в разбитое окно и поспешил в ванную: эта кровь жгла его кожу!

    Розовая вода заструилась по белому фаянсу.

    Из комнаты донесся оглушительный лай. И снова – звон стекла.

    Саянов выскочил из ванной… Не успел. Собака была уже снаружи.

    Бросившись к окну, Олег услышал удаляющийся лай.

    – Лушка, назад! Ко мне! – закричал он.

    Но голос собаки уже потерялся во тьме.

    Олег кинулся к двери… Но вовремя остановился. Плохая идея.

    Саянов вернулся в спальню, сел на кровать, провел по лицу мокрыми ладонями.

    Для начала надо успокоиться. Потом – прокрутить в уме все происшедшее, подробность за подробностью.

    Саянов осторожно поднял с пола длинный осколок. Стекло было в четверть дюйма толщиной. Какой силой нужно обладать, чтобы разбить его птичьим трупиком, весящим от силы граммов триста?

    Хотя почему он решил, что стекло разбито птичьим трупиком? Его могли сначала разбить, а уж потом забросить птичку…

    Олег стащил с подушки наволочку, обмотал ею широкий конец стеклянного осколка.