Вечером за столом девушки и мадам Флора обсуждали происшествие.

Амбра, запершись в своей комнате, беспрестанно молилась. Мадам Флора вовсе не осуждала девушку:

— Ничего странного, она вела себя сообразно своей природе, увидев перед собой этого немца, который и по облику, и по фигуре был точной копией распятия…

Еще пару ночей все было более или менее спокойно. А в третью ночь через поселок прошла первая волна американских «либерейторов».

Они летели с моря на низкой высоте, и гул их мощных моторов, казалось, мог обрушить стены домов. Никогда до этого поселок не слышал столь ужасного рева. Сразу же открыли огонь батареи ПВО и боевые суда на рейде. Четыре или пять немецких истребителей бросились в неравный бой против одиннадцати американских самолетов. Все девушки, включая мадам Флору, скрылись в убежище.

Все, кроме Амбры. Оставшись в пансионе в одиночестве, она громко молилась, а здание сотрясалось, как в эпицентре землетрясения. Через некоторое время Амбра вдруг решила, что ее молитвы вернее дойдут до Господа, если она прокричит их в небо прямо с террасы. Девушка поднялась по лестнице, открыла дверку и оказалась посреди огромных резервуаров с водой. Луны не было, но в воздухе беспрестанно вспыхивали и гасли сотни, тысячи огней.

Некоторые были похожи на звезды, они проносились, подобно кометам, и падали на землю. Небо наполнено разрывами снарядов и следами трассирующих пуль. Амбра опустилась на колени и возвела очи к звездам. Неожиданно темноту прорезал мощный луч прожектора и сразу же пропал, но в этот краткий миг она узрела его. Да, в небе был ангел, она заметила за его спиной большие крылья, она видела, как он медленно и тихо слетает на землю.

Стрелок-радист американских ВВС, внук эмигрантов Анжело Коламоначи, не знавший ни слова ни по-итальянски, ни по-сицилийски, оказался единственным уцелевшим в подбитом и охваченным пламенем «либерейторе». Его комбинезон загорелся, он успел каким-то чудом сорвать его, застегнул парашют и выбросился из падающего самолета. И теперь плавно опускался, проклиная безветренную погоду, надеясь, что его не заметят и не расстреляют из ракетниц.

Дрожа и вытаращив глаза, Амбра ожидала второго чудесного пришествия. Вот опять луч прожектора выхватил на мгновение из темноты обнаженного летящего ангела и скользнул дальше. Скоро Амбра услышала шелест и увидела, как ангел приземлился на террасу. Он кувыркнулся пару раз через голову, потом выпрямился и поспешно стал освобождаться от опавших крыльев. Тут «ангел» вздрогнул и замер: перед ним стояла коленопреклоненная фигура. Фигура оказалась женщиной, она подползла к нему на коленях и спросила:

— Ты ведь ангел, правда?

— Йес, — ответил Анжело, потрясенный, что женщина знает его имя.

Тогда женщина поцеловала ему руку. Коснувшись в темноте ее лица, Анжело ощутил, что оно мокро от слез. Он поднял ее с колен и жестами показал, что ему необходимо спрятать парашют.

«Если он хочет спрятать крылья, значит, не желает, чтобы его признавали за ангела», — подумала Амбра, радуясь, что у нее теперь с ангелом есть один общий секрет.

Девушка подвела его к резервуару, который был поврежден осколком и поэтому стоял без воды. Анжело снял брезент, подумав, что внутри, пожалуй, не то что парашют, но и сам он без труда поместится. Наступило затишье, самолеты улетели, стрельба прекратилась. Снизу раздался голос мадам Флоры:

— Амбра, ты на террасе?

— Иду, — откликнулась Амбра.

«Ангел», очевидно, не хотел быть увиденным никем, кроме нее, потому что при первом звуке голоса мадам забрался в резервуар. Амбра поправила брезент и спустилась в дом.

На следующий день за столом Амбре пришла в голову неожиданная мысль: а едят ли ангелы? Она тихонечко заныкала свою порцию хлеба и немного сыра.