— Мои слова следовало понимать именно так, — слегка усмехнулся Магнус Торг.

— Вы меня пугаете. Не далее как два дня назад вы говори ли, что следует ждать очередного преступления. И вот оно со вершилось.. Теперь вы предсказываете новые убийства? На чем основаны ваши мрачные пророчества? Может, вы знаете боль ше, чем говорите?

— Нет. Уверяю вас, доктор, я знаю не больше, чем вы, а возможно, и меньше. Я просто заметил, что все эти убийства складываются в цепочку, логическую цепочку. Да я уже гово рил об этом на совете. Преступник ступил на путь, с которого нет возврата.

— Верно, говорили, и я стараюсь это понять, но пока не могу, не улавливаю вашей мысли.

— В развитии событий есть железная логика.

— Я ее не вижу. Можно еще понять два первых убийства. Обе жертвы связывал один факт: они были когда-то узниками гитлеровского концлагеря. Это дает основание для самых раз личных предположений. Одно из них я высказал на совете. Могут быть и другие: лагерные счеты, месть, обладание какой-то тайной, компрометирующей кого-то, возможно, одного из сильных мира сего. Ведь в этих лагерях были люди, которые сегодня управляют целыми странами, стали министрами и ди ректорами гигантских концернов. Может, рука одного из них дотянулась до этих двоих? Может, и был прав директор Янссон, предполагая, что его мать опасалась мести гитлеровцев; она могла опознать одного из них. Правда, с этим не очень вяжет ся исчезновение драгоценностей, но все же здесь еще можно что-то понять. А вот убийство Ольссона я не могу объяснить никак. Чем и кому мог навредить рядовой полицейский из ма ленького местечка? И даже готов согласиться с Норой Линднер, что эти убийства — дело рук какого-то маньяка.

— Нет, доктор.

— В таком случае?..

— Подумайте, почему эти люди погибли один за другим?

— Не вижу никакой связи между ними.

— А я вижу. Каждый из них владел какой-то тайной. Тай ной, которая грозила преступнику разоблачением.

— Общей тайной? Какой же?

— Какой? Не знаю. Но не думаю, чтобы это была одна и та же тайна. Наоборот. Каждый из них что-то знал, но не то, что остальные двое. Зато каждая тайна разоблачала убийцу, потому они все и погибли один за другим.

— Это очень сложно. Ведь Ольссон был полицейский. Если бы он знал или хотя бы догадывался, кто преступник, он дол жен был немедленно сообщить начальству, прежде всего вам, ведь он знал, что вы ведете следствие.

— Все верно. Но Ольссон мог не догадываться, кто убийца. Он мог оказаться свидетелем какого-то факта, который не счел достойным внимания. Он просто не понял, что этот факт может быть ключом к нашему делу. Но убийца это знал и потому ре шил убрать Ольссона.

— А до этого убил старого поляка и еще раньше — госпо жу Янссон?

— Да! Именно так. Госпожа Янссон знала что-то о прошлом своего убийцы. Она как-то проявила это знание и потому по гибла. Очередной жертвой оказался рыбак, так как он встречал ся со своей богатой соотечественницей. Убийца знал или пред полагал, что госпожа Янссон поделилась своими подозрениями с этим человеком. Что остается делать убийце? Ничего другого, как избавиться и от второго свидетеля.

— Ну а при чем здесь полицейский?

— Он тоже оказался каким-то образом втянут в круг тра гических событий. Не знаю как, но не сомневаюсь в этом.

— Что общего было у него с ними? Уверен, что с госпожой Янссон он не обменялся и словом. Старого поляка он знал, как и все жители Ломмы. Но уже разница в возрасте исключает их близкое знакомство. Да вы и сами выяснили, что у рыбака здесь не было друзей, он как-то сторонился всех.