— Это наверняка было в воскресенье? — спросил Магнус Торг.

— Я же сказала. Конечно, в воскресенье. Еще на ужин бы ла печенка. Я прекрасно помню. Госпожа Янссон ела вместе со всеми. В субботу ее не было за ужином.

— Действительно, — подтвердил я, — в воскресенье fru Ма рия спустилась к ужину.

— Я сказала госпоже Янссон: «Какая вы счастливая, что у вас так много красивых вещей». Она вдруг перестала смеяться и помрачнела. Потом сказала, я точно помню ее слов: «Когда я была в твоем возрасте, то, вместо того чтобы забавляться украшениями, смотрела на дым из печи, где горели моя мать и братья. Все, что у меня есть, пришло слишком поздно». Я не по няла, что она хотела сказать. Тут она заплакала, но быстро вытерла слезы. Я сняла украшения и спрятала их в шкатулку. Но госпожа Мария подошла к туалету, высыпала все из шкатул ки себе на ладонь, протянула мне и сказала: «Бери. Хоть ты будь счастливой, если меня в твоем возрасте счастье миновало». Я очень удивилась и даже испугалась. Не хотела ничего брать, но госпожа Янссон взяла мою руку, вложила в нее украшения и сказала: «Бери, глупышка, а то передумаю». Я поблагодари ла ее, постелила постель и вышла.

— И мы должны этому верить? — с иронией заметил Магнус Торг.

— Я сказала правду.

— И вы никому не похвастались таким подарком, — спро сил polismastare. •— Ни родителям, ни старшей сестре?

— Нет. Только показала госпоже Моберг, когда спустилась вниз. Она мне сказала, что об этом надо молчать, думала, что на другой день госпожа Янссон скажет, что пошутила, и велит вернуть украшения.

— Этого не случилось?

— Нет. На другой день, когда я принесла госпоже Марии завтрак, то положила на поднос и все ее кольца. Она очень рас сердилась, велела мне все забрать и сказала, что у ее народа есть такая пословица: «Кто дает и отбирает, тот в аду потом сго рает». Тогда я снова поблагодарила ее за подарок, хотела даже поцеловать руку, но она не позволила, только сказала: «Будь счастлива. Пусть эти безделушки принесут тебе ту радость, ко торой у меня не было». Потом она уж никогда не вспоминала о них.

— Выйдите, — велел девушке Магнус Торг, — и посидите в салоне. Ни с кем не разговаривайте. — Сам он пошел за Ран хильд Моберг.

— Когда я увидела у Лилиан столько золота, — сказала на ша кухарка, — то решила, что девушка сошла с ума и наделала глупостей. Мне и в голову не пришло, что она обокрала госпо жу Янссон, боже упаси. Я просто подумала, что она без ведома хозяйки вынесла эти украшения, чтобы позабавиться, поэтому накричала на нее и велела сейчас же отнести все обратно. Но Ли лиан уверяла, что ей это подарили. Тогда я сказала, чтобы она обождала до утра и отнесла кольца обратно. К тому времени госпожа Янссон раздумает и скажет, что пошутила.

— Это было в воскресенье? — спросил Магнус Торг.

— Да, вечером. На другое утро я спросила у Лилиан, отдала ли она кольца. Девушка сказала, что пробовала, но госпожа Янссон не захотела их взять. Я очень удивилась, но, в конце концов, каждый может делать со своими вещами все, что ему вздумается. Я работаю в разных пансионатах уже двадцать лет и насмотрелась всяких чудачеств. Правда, в первый раз встре тила женщину, которая подарила горничной столько украшений. Если бы это был мужчина, я бы подумала, что он влюбился в Лилиан. И такое случалось.

— Вы верите, что fru Янссон подарила девушке драгоцен ности?

— Если бы Лилиан их украла, — логично заметила кухар ка, — то госпожа Янссон заметила бы пропажу и подняла шум.