— Это может быть обман!

Она схватила офицера за плечо — и отдернула руку. За ладонью тянулись белесые трескуче рвущиеся нити.

— Уходите немедленно! — прошептал офицер. — Он нас до сих пор не тронул и не тронет, если мы не будем дергаться!

Прямиком над ними с нежностью смерти прозвучала знакомая трещотка. Карагод и Анжелика кинулись одновременно. Академик с воплем ужаса выбросился в тамбур, Анжелика впрыгнула с ногами на пульт управления.

От несанкционированного нажатия на пульте сработала сигнализация, тревожно замигали красные лампочки. Трещотка зазвучала оглушительно. Офицеры судорожно задергались — ниже пояса их связывала невидимая доселе паутина. С потолка свешивался, медленно выходя их режима невидимости крупный, с большую собаку размером, паук — скорпион.

Его особенность составляли две передние клешни. Ложноскорпион спрыгнул на крайнего офицера, тот в ужасе отворачивал голову — безрезультатно. Паук жадно обхватил голову жертвы щупальцами, плотно прижавшись бородавчатым животом. Суставчатая хелицера с капающим ядом возбужденно дергалась. Паук направил зазубренный край в глаз жертвы и погрузил на всю длину. Вопли оператора прервались — яд достиг мозга и парализовал жертву.

Карагод от шока не мог пошевелиться. Он вдруг с поразительной ясностью понял, что паук отлично понимает, что делает, а не действует бессистемно.

Анжелика тем временем добралась до системы управления и выдернула нужный блок из разъема. Монитор полыхнул предупреждающей надписью, и зазвучал полноценный сигнал тревоги.

Ложноскорпион уставился восемью черными как антрацит глазами, выбирая жертву из двух оставшихся людей.

Офицер дернулся, падая вместе со стулом. Паук запрыгнул ему на лицо. Офицер тщетно пытался оторвать тварь от себя, руки соскальзывали с жесткой щетины.

Паук снова нацелил ядовитую хелицеру в глаз жертвы и в точности повторил свою «процедуру».

Они разумны? В ужасе подумал профессор.

— Беги! — завизжал он.

И воочию убедился насколько пауки прыгучи. В полете ложноскорпион преодолел всю каюту, целя профессору в голову. Того спасло лишь то, что он попятился, споткнулся и упал.

Шершавый шерстяной шар ударился в стену и отскочил в тамбур. Выскочившая Анжелика выпустила вслед длинную очередь. Из твари ударила неестественная голубая кровь. Паук заметался и втерся в одну из технических ниш.

— Как вы, профессор? — спросила Анжелика, запыхавшись.

В тамбуре крутился оранжевый сигнал тревоги, коротко рявкал ревун. Он смотрел на ее юное лицо, озарённое сполохами, и молчал.

26. Тот, который не стрелял

Краса, гордость и жертва социального лифта Костя Межеедов.

Костя Межеедов свято верил в социальную ротацию правящих элит. Волонтер с 14 — ти лет, активист движения «Только наши», член партии «Всемирная Россия» и эль сеттера, и эль сеттера.

На фестивале молодежи на Селигере он близко познакомился с Мутерперселем и Розенцвейгом.

— Сендер! Можно Саша! — представился Розенцвейг.

Его молчаливого дружка звали Алон. Они стали тусоваться вместе.

Сашкин отец единолично владел фармацевтической корпорацией «Здоровье Мутерперсель и сыновья», а семья Розенцвейг целиком заседала в федеральном правительстве. Держась с ними на равных, Костя вдохновенно думал «Жизнь удалась!»

Неразрывная троица отметилась на нескольких фестивалях и паре олимпиад. Они устраивали агитки в руснете на сайтах «Наша талантливая молодежь» и на выборах.

Косте дали грамоту, хотели дать медаль.

Потом Вечный бросил клич «В правящую элиту через армию».