Вбирая в себя весь и так неяркий свет там стояла черная машина. Бампер с железными клыками, могучая кабина с бойницами, заостренные косы из осей колес.

А у майора как назло никакого оружия — ни автомата, ни ножа. В это время появились фермеры. 11 здоровенных мужиков, в брониках, обвешанные оружием.

Майор стал втираться в здание обратно, тут все и случилось. Из дверей дома еще трое фермеров вынесли Палыча и Альку. Те как бы спали. Двое несли следователя, один мальчонку.

Фермеры вместе с пленниками погрузились в огромную кабину, куда влезло бы еще столько же народу, взревел могучий мотор. Из выхлопнушки в небо ударил сноп дыма как из паровозной топки.

Машина разодрала огромными шинами остатки асфальта при старте и пронеслась мимо. Майор привстал, чтобы тут же рухнуть обратно.

Из дома выскочил Захар и кинулся за машиной.

Чего это он? Не понял майор. Ферма для него дом родной! А кто эти люди для него? Старый точно никто. Пришелец. Чужак. С чего бы это ему за чужаками так бегать?

И почему Захару просто своих коллег открыто не остановить? Хочет скрытно подобраться? Зачем?

Лысый тем временем передумал догонять машину, да и не под силу это человеку и вернулся в здание. Слабак! Пошел за мотоциклом! Усмехнулся майор.

Человеку машину конечно не догнать. А вот ему в самый раз.

И он побежал за машиной.

Бойня в Милл — Хилле.

Милл — Хилл даже не город — пригород в Лондонском районе Барнет. По большому счету очередная заброшенная деревня посередь разросшихся первобытных лесов.

Майору Межеедову было некогда любоваться красотами. Догнав черную машину, он впрыгнул на прицеп, а затем влез на кабину. Кабина оказалась слишком большой для грузовика, скачущая дорога мелькала далеко внизу, колёса с косами вертелись — обалденная ситуация чтобы покончить счеты со всем миром разом. Это тебе не на колокольне вешаться.

Кабина была огромной, и совсем необязательно фермеры занимали ее полностью. Скорее всего задняя половина использовалась как фургон. Вот и дверца сбоку имеется.

В этой части кабина имела специфическую вибрацию, у Межеедова заныли слабо сросшиеся шейные позвонки, и он поспешил переползти в переднюю часть кабины.

Надо выработать план, едва майор успел подумать, как машина резко повернула в сторону отдельно стоящих построек, среди которых выделялся фасад с колоннами.

Майор сверзился бы вниз аккурат на косу в колесе, если бы не ухватился за патрубок на крыше фургона. Лучше бы он ухватился за что — то другое. В первое мгновение ему показалось, что его ударило током и изрядно тряхануло. В следующее же мгновение возникло странное и одновременно пренеприятнейшее чувство, что по руке начала распространяться звуковая волна. Он не смог бы это никак объяснить, но через руку кто — то громогласно крикнул ему прямо в мозг.

Хирургами МГБ у него была предусмотрена куча защит, но ни одну не удалось полноценно задействовать, пока он не перехватился за крюк над дверцей.

Получилось удачно. Дверца распахнулась на ходу, и на майора недружелюбно уставилась усатая рожа. Это был подарок судьбы. Майор схватился за разгрузку и выбросил усатую рожу наружу. Возможно, что он угодил под косу, не суть важно.

Майор блестяще воспользовался полученным доступом и влез ногами в кабину. Его встретил хор возмущенных голосов, кому — то он угодил ботинком в рот, кому — то наступил на яйки.

Майор включил боевой режим и перешел к тотальному поражению противника. Он бил кулаками, коленями и головой. Вскоре был весь в чьих — то жидкостях органического происхождения. Его пытались зарезать, даже стреляли в тесной кабине.

Он превращал тычки ножами и удары пуль в чисто касательные и снова бил. В кабине стоял предсмертный ор. Он уже не мог остановить бойню.