Зря, зря я не рассказала тёте, в чём дело. Да, та отругала бы, может, даже наказала… но тогда бы для неё не стало неожиданностью внезапное приглашение в особняк городского Главы. И тётя была бы готова к разговору. А я, всю ночь провертевшаяся на кровати без сна и задремавшая лишь под утро, и понятия не имела, какие тучи сгущаются над моей неразумной головой.

Гром грянул, когда я вышла к обеденному столу, а тётушка Анель вернулась из дома лорда Беруччи, где остановился важный гость.

На достойной леди не было лица.

Буквально. Интересная бледность безо всяких белил. Такой я ещё тётю не видела. А та уставилась на меня с непонятным жалостливым и беспомощным выражением на лице:

— Эль, деточка моя глупая, что ж ты натворила и почему не сказала мне? — вздохнув, уронила на пол вышитый бисером изящный ридикюль и упала в кресло сама. Обернулась к вошедшему следом кучеру, а по совместительству мажордому Тоду: — Никому не открывай! Если спросят, леди Эль больна, прямо при смерти, мы ждём лекаря. Да, пошли кого-нибудь за доктором Летиром!

Я — при смерти?

Ну да, спала ночью я плохо, зато позавтракать успела хорошо. И вроде ничего ядовитого не глотала. Больше похоже, что умирать — прямо здесь и сейчас — собралась сама тётя Анель. Что с ней?

— Я от нашего главного городского взяточника и казнокрада, — будто услышав мой вопрос, поджала губы тётя. — Только дело не в нём. Пойдём к тебе в комнату, поговорим! — Обернулась: — Тод, как придёт доктор, проводи его к нам.

Что же случилось?

Почему-то казалось, что нечто очень серьёзное.

Я угадала. Даже не серьёзное — фатальное.

Длани Правосудия Владыки всея Сорренты, герцог Ульфрик Тауг Эл’Денот не собирался прощать безмозглую криворукую наивную перепёлку, принародно нацепившую его кучеру на голову таз. Тем более что перепёлка оказалась на диво жирной, то есть перспективной в плане ощипывания и потребления в том или ином виде. А в том, что его светлость с данными Владыкой полномочиями, влиянием и связями и меня, и тётю пережуёт и косточки выплюнет, сомнений не возникало. Это понимала даже я. Наивная и неопытная — не значит дура.

— Эль, ну-ка, расскажи мне, и очень подробно, что вчера произошло? — строго обратилась ко мне тётя, не успели мы присесть на край кровати под кисейным балдахином.

Я заёрзала. Потупилась. Натянула на коленях подол. Сжала кулаки. Случись такое с кем другим, я б ухихикалась, живописуя происшествие. Но сейчас отчего-то было совершенно не до смеху.

— Дырку глазами в подоле просверлишь. Давай уж!

— Мы хотели букеты с балкона бросать, а вместе с цветами улетел таз. Потому что подломился каблук, — выдавила я краткую версию происшедшего.

— Понятно. То есть покушения на жизнь и честь Дланей Владыки вы не планировали? Кстати, вы — это ты и Левесеньера Эл’Легарт?

Какого покушения? И как кого-то можно убить медным тазом? Разве что его булыжниками вместо цветов нагрузить… но такой и не выронишь, потому как не поднимешь. Но, выходит, меня обвиняют в каком-то покушении? Мама… во что я влипла?

К слову, то, что Леську назвали полным именем, не значило, что тётя на неё сердится. Просто до того, как стать вдовой, она почти двадцать лет была женой моего дяди, уважаемого судьи, причём жили они в Кентаре, большом городе на полпути к столице. И по-женски любопытная леди Анель, обнаружив неженские острый ум и деловую жилку, не стеснялась ходить в суд и давать облечённому властью мужу советы.