– Ну, мне это интересно. Помогать людям – благое дело. Настоящие врачи, как и священники – ученики Христа. А чему он учил? Не взирать на земные богатства, а странствовать, не имея ни сумы, ни сандалий, ни двух одежд.

– Неужели ты будешь всю жизнь бродяжничать?

– Влюбленный может пройти длинный путь, чтобы увидеть обожаемую им женщину. Что же удивительного в том, что любящий мудрость скитается в поисках своей божественной возлюбленной? Знания нельзя черпать только из книг.

– И ты по-прежнему так же мучишься, если больной погибает?

– Это хороший вопрос. Ко всему вроде бы привыкаешь. Сострадание с годами, наверное, убывает, но… Иногда мне кажется, что я больше беспокоюсь о здоровье моих больных, чем они сами. А счастлив ли ты, Михаэль?

– Да… – Михаэль задержался с ответом. – У меня много новостей… Да, я счастлив. Я женился, и у нас скоро будет первый ребенок. Моя жена замечательная, тоже не из дворян, но с хорошим образованием. Отличная наездница, любит конные прогулки.

– Я рад за тебя. Передай привет твоей милой Анне.

– Мою жену зовут Магдалена.

– Но ты же собирался жениться на Анне! Помнишь, ты мне о ней рассказывал?

– Анны на этом свете больше нет, Тео!

– Нет Анны?! Ведь она была такой молодой! Прости, а отчего она умерла?

Михаэль изменился в лице. Улыбка мгновенно исчезла, и он как будто почернел.

– Это долгий разговор, Тео.

– Проводи меня, и мы посидим у меня дома.

Они распрощались с компанией и вышли.

* * *

Теофраст снимал небольшой дом. Он показал гостю свою лабораторию и провел его в кабинет.

– Ты живешь один, Тео? Ты что, равнодушен к женщинам?

– Нет, просто я служу науке. Врач должен жертвовать всем ради спасения пациента. Мне нельзя жениться – так же, как священнику. Да и подумай – какая женщина захочет бродить вместе со мной, меняя страны и города?

– Но священники, например Лютер и Цвингли, нынче вступают в брак.

– Это их дело. Между прочим, Цвингли мне нравится, хотя я с ним не во всем согласен. Располагайся, где тебе удобнее, Михль! Выпьешь?

– Нет, спасибо, мне хватит. Надеюсь, ты не торопишься? Хочется кое-что тебе рассказать. Это моя рана, хуже, чем на войне. Нас никто не слышит?

– Нет, в доме пусто. Штефана я на сегодня отпустил.

– С недавних пор, Тео, я больше не работаю у губернатора. Я трудился на него семь лет, и он не делал без меня ни шага.

Михаэль, действительно, сделал блестящую карьеру. Он работал секретарем на заседаниях парламента в Инсбруке, составлял документы, знакомился с людьми из разных сословий, участвовал в переговорах и в решении сложных юридических вопросов, следил за работой суда.

– А как ты зарабатывал?

– Отлично! За неделю в парламенте больше, чем за месяц писцом в Шваце. Для парадных костюмов мне подарили дорогие отрезы из тонкой верблюжьей шерсти и дамасской ткани…

– Да, ты хорошо одет!

– Как вся наша знать. Этого требует работа. А про тебя, Тео, говорят, что ты добился сказочного успеха. Ты делаешь золото?

– Нет, Михль. Над этим бьются многие, но безуспешно. Мне искусство алхимии служит для другого – чтобы делать лекарства.

– Вижу, что живешь ты скромно.

Деньги у Теофраста были, но не накапливались, а как-то сразу утекали, и он о них тут же забывал. Чтобы лечить бедных, нужно было иметь богатых пациентов и не уступать им в цене. А те норовили обмануть и недоплатить.