- Дарья, ты случайно не знаешь, кто соорудил для тебя этот гениальный рекламный трюк?!

Константин левой рукой за плечо развернул голосистого, а правой на полную силу врезал ему в челюсть. Журналист, отлетев от машины, упал. Поднявшись, осторожно пощупал свою больную челюсть и, с трудом раскрывая рот, пообещал Константину, который уже устраивался рядом с Дашей:

- Я еще припомню тебе это, футболист!

А из-за угла громадного багажного склада уже высыпало неизвестно кем проинформированное основное журналистское стадо. С микрофонами, с портативными магнитофонами, диктофонами, кинокамерами, видеокамерами...

- Гони! - в ужасе завопил Михаил Семенович, стремительно рухнув на переднее сиденье. Водитель рванул с места и, не церемонясь, проложил путь сквозь шалую толпу.

Когда выехали уже на Киевское шоссе, первым заговорил Михаил Семенович.

- Со всеми разберусь, - совсем тихо пообещал он и обернулся к заднему сиденью. - Много о вас наслышан, Константин, но вот увиделись мы в первый раз. Теперь будем знакомы по-настоящему.

- А ведь мы с тобой давным-давно знакомы, Мишаня,- элегически вспомнил Константин. - И ой как по-настоящему.

- Не припоминаю... - растерянно промямлил продюсер.

- Неужто все забыл? Мы еще в юношеской сборной тебе из-за бугра шмотки на продажу привозили. А ты фарцевал.

- Вот ведь память! - восхитился Михаил Семенович. - Сколько лет прошло-то? Пятнадцать? Шестнадцать? Правильно поет Градский, "как молоды мы были"!

* * *

"Линкольн" свернул с Ломоносовского к элитному трехэтажному поселку за красивой оградой, в котором один из коттеджей, рассчитанный на три семьи, принадлежал единолично Михаилу Семеновичу Кобрину. Как говорят французы, ноблес оближ.

"Линкольн" поспешно нырнул в гараж, и Константин с Дарьей, ведомые энергичным Кобриным, внутренней лесенкой поднялись в апартаменты. Остановившись посреди холла, Дарья вдруг призналась себе и всем:

- Я будто вся дерьмом измазанная.

- Минутку обожди, потом я тебя в ванную отведу, - сострил Кобрин. - А сейчас я, братцы вы мои, повиниться хочу. Я кинул вам подлянку, но крайне всем нам необходимую. - И замолк, виновато переводя жуликоватый взор с Константина на Дарью.

- До конца говори, - устало приказала Дарья.

- В зале нас ждут два корреспондента из очень влиятельных газет и съемочная группа одной очень могущественной телекомпании.

- Подонок ты, Миша, - бесповоротно заключила Даша, а Константин добавил:

- А еще удивлялся, откуда шпана эта про наш прилет узнала!

- Даю слово, не эти проболтались! - заверил Миша.

- Веди в ванную! - распорядилась Даша.

- А ты с ними разговаривать будешь?

- Разговоры разговаривать не собираюсь, а на нена хальные вопросы отвечу, - сдалась Дарья. Очень ей хотелось в теплую чистую воду.

Михаил Семенович увел Дарью, а Константин, демонстративно сбросив легкую верхнюю куртку на пол, устроился в неохватном белоснежном кожаном кресле. Откинул голову на ласковую мягкость спинки в надежде расслабиться. Но ртутно подвижный Кобрин быстро возвратился, примостился на подлокотнике того же кресла и, глядя сверху на откинутое Константиново лицо, требовательно заявил:

- Давай, Константин, думать о том, что она им скажет.

- Сначала надо подумать о том, что они могут спросить,- резонно возразил Константин.

Михаил Семенович съехал с подлокотника, кряхтя, нагнулся, подобрал с пола куртку бесцеремонного гостя, бросил ее на соседнее кресло и, засунув руки в карманы брюк, задумался. Его размышления нарушил Артем, явившийся с двумя Дарьиными чемоданами. Сумку Константина он, видимо, оставил в машине - невелика персона, сам за ней сбегает.