|
Первым, естественное дело, явился патриарх. Приехал и забегал, замахал указующе руками - по своему разуменью осуществляя хозяйский пригляд. Через полчаса стаями в две-три машины изволили прибыть большинство поп-звезд, а когда подходило к девяти, подкатили к стоянке сырцовский "гранд чероки" и "вольво" Кузьминского. Эти что, и пить не будут? Но нет, из "чероки" выпорхнула певица Дарья, а из "вольво" - смирновская воспитанница Ксения, лишенные возможности приехать на своих автомоби лях явно для того, чтобы заменить на водительских местах как Сырцова, так и Кузьминского. Он в лихорадочном кураже видел всех, кто ему необходим для подведения окончательных итогов: старикашку Смирнова, наглую армянскую тварь Казаряна, сытого самодовольного Спиридонова, пижона и подонка Кузьминского, карьерного суку-службиста Махова и Сырцова, Сырцова...
Уже смеркалось, когда над успокоившимся столом поднялся патриарх. Он, бережно держа на весу бокал с опавшим шампанским, беззвучно разевал рот. Пора. * * * Еще в джипе он надел нитяные перчатки и внимательно протер сейфовые ключи, которые сейчас по очереди - первый в верхней замочной скважине, второй в нижней - глухо щелкнули. Дверь дьявольски завизжала, когда он потянул ее на себя. Так показалось ему, но для уходившего в черноту мира это был лишь один из многих и малых ночных звуков. Мягко прикрыв за собой дверь, он в полной темноте простоял двадцать контрольных секунд, затем открыл еще одну - беззамочную - дверь и включил карманный фонарь. Он на миг остановился в коридоре, ведущем к двери с задвижкой. Небрежный настил дощатого пола попискивал под мягкими кроссовками. Он оттянул задвижку. В ресторанном коридоре горела дежурная лампочка. Демидов погасил фонарь, сунул его в один из многочисленных карманов боевой жилетки, сорвал пломбу с пожарного ящика и взял в руки автомат. Четырнадцать шагов налево по коридору и поворот направо. Вот она, последняя прямая. Финишная прямая. Он замер перед решающим рывком. Сейчас все начнется, сейчас. И все кончится сейчас же. Ну, соберись! Он собрался, на миг прикрыл глаза и сделал шаг. - Отдай мне автомат, Володя, - негромко приказал мощный бас. В противоположном конце коридора, опираясь на богатую камышовую трость, стоял безоружный Смирнов. Старый мент не у дел, полуинвалид, Дед. И один, один! Только одного? Всего лишь одного? - Отдай мне автомат, Володя, - грустно повторил Смирнов. Одного. Одного, но объединяющего всех. Его не будет, и не будет никого. - А-а-а! - как "ура" в атаке, изверглось из Демидова. Медленно поднимался автомат. - Умри, паскуда, - предложили за его спиной, и он понял, что опоздал. С пистолетом одним рывком уравнял бы шансы, но с автоматом... Он в развороте нажал на гашетку, и автоматная очередь пошла искать того, кто за спиной... Но уже ритмично гавкал "ПМ" в руках Нефедова и пули- полная обойма рвали ему шею, плечо, грудь... ...Он попал в смирновскую ловушку. Почему? Почему? И последним проблеском сознания понял: не действия его просчитывал Дед, он предугадывал его желания... Слепая душа его прозрела вдруг и увидела далеко внизу свое тело, над которым склонился мудрый Дед. Подбежал Сырцов, втроем ворвались в коридор Казарян, Спиридонов и Кузьминский, объявился Махов. Его тело было с ними, и душа, обретя покой, ослепла навсегда и отлетела в черную бесконечность. * * * Сырцов тряс Смирнова за грудки (Дед мотался в его руках, не сопротивляясь) и выкрикивал: - Что же ты делаешь, старый хрен, что же ты делаешь?! - Сделал, - вяло поправил его Смирнов. - Все кончено, Жора. Сырцов отпустил его и, стараясь не заплакать, негрубо оттолкнул от себя. Глянул на развороченного Демидова и опять обратился к Деду: - Зачем вы под пулю лезли, Александр Иванович? Смирнов тоже посмотрел на то, что осталось от бывшего майора милиции. |
