— А это про что? — спросил Спам.

— Про то, как самураи хотят умереть, — сказал Пай и снова уткнулся в книжку. Демонстративно шумно перевернув страницу.

— Если с первого раза не получилось, то парашютный спорт не для вас, — вздохнул Спам и повернул голову. — Люба, — сказал он изменившимся медовым голосом. — А может, в картишки?

— Не буду, — сказал Люба, дожёвывая последний «кис-кис». — Ты жульничаешь.

— Ну так следить же надо! — возмущённо вскинул руки ладонями вверх Спам, на миг сделавшись похожим на индийскую танцовщицу. — Я всегда жульничаю!

— Ну и жульничай. Вон с Лисой сыграй.

— Я с тобой хочу. Ты очень прикольно бесишься.

— Иди в жопу.

— Ну вот, чуть что, сразу в жопу.

— Настоящему мужику, если разобраться, — пробормотал Фест, — жопа вовсе и не нужна.

— О! — сказала Лиса. — Устами идиота… А почему ты не хочешь со мной играть?

— Ты меня убьёшь.

— Да я тебя и так когда-нибудь убью.

— Но это же будет ещё не очень скоро?

— Может, и не очень. Сдавай.

— Я не могу. Мне моя религия не позволяет играть ни с кем, кроме Любы.

— А какая у тебя религия? — спросил Скиф, со щелчком загоняя шомпол на место.

— Такая, знаешь… — Спам развёл руки с растопыренными пальцами сантиметров на семьдесят в стороны, сделал вид, что взвешивает что-то тяжёлое; усомнился, свёл руки поближе, снова взвесил, кивнул: — Вот такая примерно.

— С дыркой посредине? — поинтересовалась Лиса.

— С какой дыркой? Ты о чём думаешь, грубая ты женщина? Я тебе говорю о религии, о высоком, а ты в этот момент о чём думаешь? Ты бы лучше, чем о всяком таком думать, уговорила бы Любу раскинуть со мной картишки. А потом он будет очень прикольно беситься, и мы все будем смеяться. Ы?

— Спам, — позвал я. — Иди сюда, есть тема.

73.

Я отвёл его на достаточное расстояние и объяснил, что, во-первых, доверяю ему больше, чем всем остальным (не вместе, но по отдельности); во-вторых, ещё не проверял, но абсолютно уверен, что система подрыва (пиростерилизации! — каково?) станции выведена из строя, я попытаюсь с ней повозиться, но вполне вероятно, что восстановить её не удастся. Поэтому, в-третьих, мне нужно, чтобы Спам не только окончательно демилитаризовал ракеты, раскурочив блоки управления, но и установил там подрывные заряды — так, чтобы пробить борт ракеты и воспламенить топливо. Возвращаясь, Спам должен будет проследить, чтобы канал, по которому пойдёт вверх пламя, был относительно свободен. Задача ясна? Ясна, сказал Спам, моргнув. Гудвин, слушай… а как ты считаешь, нас сюда не для опытов закинули? Нет, сказал я, нас закинули, как обычно — чтобы заткнуть пробоину. Ну да, ну да… — он стоял смирно, но казалось, что ковыряет пальцем стенку, — и всё-таки сомнения гложуть… Потом поделимся сомнениями, на разборе полётов, сказал я, и да, кстати: а что это ты имел в виду? — я повторил его жест, взвесив на руках пару невидимых тяжёлых арбузов. Спам сказал: кхм… да я так… не знаю… что-то в голову стукнуло…

Я его отпустил.

Он так же, как и все остальные, трахался с Лисой в пору её безудержного блядства. И теперь её же этим и дразнил, показывая, как взвешивает на руках её груди. А Лиса сделала вид, что не поняла. Перед кем она сделала вид? Передо мной или перед Скифом?

Да какая, к чёрту, разница?..

Религия у Спама сложная, я уже говорил. Но кое в чём мы с ним сходимся.