Так давайте ж посмотрим на упадную леди, которая выберет себе везунчика. Ш-ш-ш! Идет… Самая красивая женщина Дублина-14 — я вам похихикаю! — не-е, без шуток, такую милую симпампусечку не каждый день встретишь. Позвольте представить вам Эдель из Рэтфарнхэма!!!

* * *

Словом, передача удалась. Было зафиксировано необычно большое количество технических проблем, но общего объяснения им найти не удалось. Наблюдались следующие дефекты изображения:

Семнадцать человек позвонили сообщить, что у Дамьена расстегнута ширинка — признаюсь, я лично даже не заметила. Моя мать сочла закадровый хохот удачной находкой — и далеко не сразу сообразила, что он просто просачивается с другого канала. Хохот упорно раздавался в самые неподходящие моменты — так она и догадалась, что мы тут ни при чем.

Парни состязались. Эдди, Кевин, Шон, Джейк и Стивен, преодолевая грязь и канаты, бежали наперегонки к финишу, чтобы обрести букет цветов, купон на стиральную машину, ожерелье, комплект шелкового белья или змею. Со змеей вышла маленькая заварушка. В итоге она уползла в грязь и обвилась вокруг правой ноги Стивена. Воюя со змеей, он уронил в грязь цветы. Отдирать змею от его ноги пришлось Дамьену. Пять человек позвонило выразить свое «фэ» насчет змеи. Шестой заявил, что его имя Карл Второй и он отлично знает, что мы в нашем Дублине-4 замышляем в сговоре с жидами и черномазыми.

Позднее по телестанции разнеслась весть, что Люб-Вагонетку видели в обнимку с министром здравоохранения и соцобеспечения — но вскоре выяснилось, что он министр чего-то еще. Это случилось после того, как он случайно забрел к нам в студию.

— Кто это? — спросил Фрэнк.

— Похоже, политик, — ответила Джо.

— Давай аплодисменты. Конец первой сцены. Передохнем, — сказал Фрэнк. — Пожалуйста, уберите политика из студии.

Кроме того, Люб-Вагонетку засекли плачущей на автостоянке, хохочущей в гостевой, пьяной в декорационной, читающей всем нотации на Главном Пульте. Если верить молве, она лизала ухо звукорежу, строила глазки оператору, перемонтировала монтажера и таскала на горбу некоего рабочего сцены. Но по моим личным наблюдениям, она весь вечер перешептывалась с Маркусом — хотела, чтобы он смеялся ее шуткам.

Эдель пересиживала состязания в «Шкатулке Любви» с наушниками на голове — слушала «Лучшие хиты «Юсс»». В доме моих родителей отец подпевал ее кассете.

Крыши у «Шкатулки Любви» нет. Подняв глаза, Эдель увидела, что на галерее стоит женщина и смотрит вниз. Это была я. Мы помахали друг другу.

В «Урагане удачи» парни ждали, пока ветряная машина и люк осыплют их двадцатифунтовыми бумажками. Эдди поймал двадцать шесть штук, Кевин — двадцать одну, Шон — семь, Джейк — семнадцать, а Стивен — одну.

— Отлично, — сказал Дамьен. — Переходим к «Подкреплению слов деньгами», и помните, ребята: парень, которого выберет девушка, получает вдобавок половину денег на столе. Ну как, рискнете? Или отложите немножко в задний карман — она в жизни не узнает.

СТИВЕН положил на стол одну сломанную лилию и единственную сиротливую двадцатку, которую сумел ухватить. «О-О-О-О-О!» — взвыла публика. Затем он вывернул свой задний карман и извлек 57 фунтов 75 пенсов пятерками, десятками и мелкой монетой. И положил на стол. Публика буквально ОСАТАНЕЛА. Полагаю, он все эти месяцы таскал у меня деньги, если не спер их у кого-нибудь другого.

— А теперь, — сказал Дамьен, — если ваши сердца еще не растаяли от умиления, доставайте ваши Перья Любви и помните: требуется стихотворение из двух строчек, посвященное Эдель и о ЛЮБВИ, а пока вы будете творить, сделаем рекламную паузу.