В трубке загрохотал густой бас Миллерсена.

— Майк, это Френк Миллерсен.

— Да, Френк.

Миллерсен как бы слегка извинялся:

— Я подумал, может, действительно проверить это агентство, раз у тебя сомнения.

— Забудь об этом, Френк. Ты был прав. Простое совпадение. Извини, что побеспокоил тебя.

В голосе Миллерсена прозвучала нотка нерешительности:

— Ну что ж, раз ты уверен.

— У меня нет сомнений. В любом случае, спасибо за готовность помочь.

— Всегда рад оказать тебе услугу, Майк.

Повесив трубку, Майк погрузился в размышления, действительно ли он слышал облегчение в голосе Френка, или это ему только показалось.

— Значит, просишь отставки?

— Да, сэр.

— Почему?

— Личные обстоятельства, сэр.

Старик крутанул стул и уставился в окно.

— Тебе не нравится работать здесь, Майк?

— Нравится, сэр.

Прокурор замолчал и некоторое время в кабинете было слышно только его хриплое дыхание.

— Никогда не думал, что ты слабак, Майк.

Майк не ответил.

— Расследование по «Парк Авеню Моделс» ты провел великолепно. Одно из самых крупных дел, которыми занималась наша контора. И теперь, когда оно потянулось в высшие сферы, ты хочешь уйти в тень.

Майк опять промолчал.

Старик повернулся к нему и неожиданно спросил:

— Как, по-твоему, должен был себя чувствовать я, когда обнаружил, что мой главный следователь вовлечен в преступную деятельность? Ты думаешь, мне не хочется все бросить и уйти?

Он не стал дожидаться ответа Майка и продолжил:

— Но я не могу, ведь я дал клятву. И ты дал ту же самую клятву, когда я брал тебя на работу. Значит, мы не можем уйти.

— Моя просьба с этим совершенно не связана, сэр.

Старик взорвался:

— Как бы не так! Да пусть хоть дюжина вонючих политиков и богатеев будет замешана. Боишься, что они испортят тебе карьеру?

Майк молчал.

— Если ты сейчас уйдешь, они действительно карьеры тебе не испортят. Нечего будет портить. Все будут знать, что ты трус.

Майк сделал глубокий вдох.

— Извините, сэр, это все?

Старик наклонился над столом, тяжело дыша.

— Ты не понимаешь, Майк. Такой шанс выпадает раз в жизни. Вспомни Тома Дьюи. Всю его судьбу определило одно единственное дело, похожее на это. Проведи его удачно до конца, и ты сможешь выбирать все, что захочешь. Не пускай свою жизнь на ветер, мальчик.

— Вы позволите мне уйти сейчас, сэр?

В голосе Старика зазвучало презрение.

— Я редко ошибаюсь в людях, а вот в тебе ошибся. Видно, смелость — это нечто большее, чем умение не кланяться пулям.

Лицо Майка вспыхнуло, и он закусил губу, чтобы не ответить на оскорбление.

— Ужасно, когда приходится проглотить такое о Миллерсене, но уж совсем кошмар обнаружить, что еще и ты трус.

Его тон вдруг изменился.

— Я — старый человек, Майк. Большую часть жизни я провел в этом кабинете и всегда хотел только одного — хорошо делать свое дело, честно защищать людей, которые доверились мне. В первый раз я чувствую, что обманул их.

— Вы ничем не подвели их, сэр. Все улики перед вами на столе.

— Я отвечаю за каждого человека, который служит у меня. Мне придется платить за Миллерсена, буду платить и за тебя. Быть окружным прокурором — это не только представать перед судом присяжных и добиваться справедливого приговора. Это значит еще и гордиться тем, что делаешь свое дело без страха и без пристрастия.