|
Должно быть, она из боевого охранения колонны противника, движущейся к мосту. Когда мы легли на встречные курсы, я сразу ушел на «мертвую петлю». Кровь прилила к лицу, застучала в висках. В зените сделал «полубочку», свернул к реке. Поймав в прицел «Ми 24», облетавший статую с другой стороны, выстрелил. В кабине взвыла сигнализация. Самолет привычно вздрогнул, когда обе управляемые «Р 60» с шипением ушли вперед. Горите в аду, уроды! Это вам за моего ведомого! Поворачивая, я не смотрел вперед, мне хотелось видеть, как на Киев упадет сбитая вертушка. Эти, на «Ми 24», убили Серегу! Он был хорошим пилотом и хорошим товарищем. Не другом – у меня вообще нет друзей, – но когда то в Казахстане Шмакин спас меня. Вернулся и посадил своего «Грача» на плато за минуту до того, как там появились душманы... Обе ракеты попали в цель, одна угодила в кабину, взрыв другой разрубил хвостовую балку. Но за мгновение до этого вертолетчики, развернув машину, успели дать залп. Я летел к статуе. В кабине пронзительно запищала сигнализация, и руки сами легли на ручку катапультирования. Две ракеты сближались с моим самолетом лоб в лоб. Когда я рванул рукоять, сработали пиропатроны и над головой сорвало фонарь. Ремни врезались в плечи, перегрузкой сдавило грудь, и кресло вместе со мной выбросило вверх из кабины. Самолет мгновенно ушел вперед, и через миг там громыхнуло. Лицо обдало волной горячего воздуха. Загоревшийся штурмовик врезался в статую и расколол ей голову. Железная Женщина вздрогнула, но устояла. Быстро осмотрев купол, я расправил стропы. Бросил взгляд на горящие обломки своего «летающего танка», упавшие к подножию монумента, определил направление ветра и начал снижаться. Далеко внизу из кустов на набережную выскочили два человека в черных шлемах и серо зеленых, как и у меня, комбинезонах. Один замахал руками. Наемники. Я шумно выдохнул – свои! Хорошо, ветер дует в нужную сторону... Ударившись ногами в асфальт, упал, перекатился на бок и сразу вскочил. – Не ранен? – спросил подбежавший ко мне черноусый наемник. Лицо его показалось знакомым, хотя изза шлема и больших темных очков трудно было разобрать толком. – Ну ты силен, пилот! Мы с Барцевым видели, как ты вертушку разделал. – Опанас, валим быстрее! – крикнул второй. Он опустился на одно колено и поднял автомат, глядя в сторону холмов. Я отстегнул парашют, сбросив подвесную систему, вытащил из кобуры под мышкой пистолет пулемет «кедр» и разложил приклад. Статуя, в которую врезался мой самолет, высилась над нами – голова расколота, строгое металлическое лицо в черных подпалинах. В трещине выступили края оплавленной арматуры. – Куда теперь? – спросил я. – К Крещатику, там точка сбора, – ответил черноусый Опанас. – Не удержим Киев, армия из нейтралитета вышла. Ты в курсе? – Ничего не слышал. – Я вынул магазин из пристегнутого к голени подсумка и зарядил «кедр». – Когда? – Минут с десять как прошла инфа по радио. Сообщение только приняли, тут же связиста нашего гвардейцы подстрелили, и станция вдрызг. Но мы успели узнать: армейские части уже на бульваре Шевченко, там на президентскую гвардию напоролись. Значит, армия. Третья сила вступила в конфликт... Я нащупал подсумок с гранатами на поясе, открыл клапан. С армией тягаться бесполезно – задавят быстро, надо валить. Получается, что глава одной из самых крупных украинских партий не рассчитал силы. Он собрал в Киеве ополченцев, разбавил их отрядами наемников и нанял летчиков для проведения «миротворческих мероприятий» в родном государстве, власть над которым очень хотел заполучить. Да не вышло. Премьер министр ввела чрезвычайное положение, президент отменил его, а сейчас в дело вмешались сохранявшие нейтралитет армейские генералы и заварилась такая каша, что нас бросили на произвол судьбы. |
