|
При нашем появлении все повернули головы, а женщина едва не свалилась с кирпичей и выпустила половник, который с хлюпаньем упал в котел. Выругавшись, она спрыгнула на землю и уставилась на нас, уперев руки в бока. На ней был короткий халат и ватные штаны, из за пояса торчала обмотанная тряпьем рукоять. – Эй, вы! – хрипло крикнула женщина, вытащила мясницкий тесак и потрясла им. – Идем, идем, – поторопила меня Юна. – Не останавливайся и не обращай на них внимания. – Стойте! – прозвучало сзади, но девушка не обернулась. Люди пялились нам вслед, пока мы не миновали остов экскаватора, в ковше которого спал человек, и машина не скрыла нас от компании вокруг костра. Дальше был ряд автомобилей без колес, стоящих на столбиках из кирпичей. Между холмами за ними раскинулись огороды. На кривых грядках зеленели кустики и хилые, нездорового вида побеги, подвязанные тряпками и проволокой к торчащим из земли палкам. За следующим холмом открылась обширная земляная площадка, на краю которой стояла единственная в этом месте постройка, отдаленно напоминающая нормальный дом. Первый этаж – каркас из сваренных труб и решеток вместо стен, а второй дощатый, с квадратами неровно выпиленных окон и балконом. Там на высоком табурете сидел человек в широкополой шляпе, с винтовкой в руках. Наверное, это место служило в Серой Гари центральной площадью. У дома между машинами с открытыми кузовами прохаживались люди, все в рыжей коже и с банданами на головах. Ближе к нам стояла водяная колонка, окруженная чугунной оградой с калиткой, висящей на одной петле. Оглядевшись, Юна решительно пошла через площадь, и я сказал: – Стой. – Может, договоримся, чтоб нас подвезли... – Подожди! Она быстро шла вперед, не оглядываясь. Сделав несколько шагов, я остановился. Повторил: – Юна, стой. Она упорно шагала к гостинице. Человек на балконе выпрямился во весь рост – даже отсюда было видно, что он здоровый, как медведь, – и потряс винтовкой. Она тоже была здоровенной да к тому же с оптическим прицелом, непривычно длинным и широким. Люди у машин пошли навстречу Юне, еще несколько показались по сторонам площади. Я достал револьвер, и здоровяк на балконе, вскинув винтовку, выстрелил. Пуля ударила в землю у моих ног. – Медленно медленно положи его! – крикнул он. – Я из Меха Корпа! – звонко прокричала Юна, быстро шагая через площадь. – Хочу нанять вас! Вот стерва! Пришлось мне положить револьвер. Когда выпрямился, откуда то сбоку выпрыгнул босой парень в закатанных до колен штанах из мягкой кожи и расстегнутой рубахе. Волосы на его голове были собраны панковским гребнем, да еще и выкрашены в темно красный, почти черный цвет. Из гребня, будто иглы, торчали заточенные куски арматуры и обломки лезвий. На поясе висели цепи с грузилами на концах, в руке была загнутая крюком арматура с заточенным концом. Я сорвал ремень ружья с плеча, а он ударил меня своей железякой, целя в голову – хорошо, что не острым концом. Палец сам собой вдавил спусковой крючок, и пуля улетела куда то в сторону. Панк замахнулся вновь, и тогда я врезал ему прикладом по впалому животу. Сипло выдохнув, он согнулся пополам. Сзади раздался топот. Юна Гало прокричала: – Я дочь Тимерлана Гало! Кетчеры, я хочу нанять вас! Эй, ты! Ты главарь? Я из Корпорации, слышишь?! Здоровяк с балкона зычно выкрикнул: – Не трогать ее! Этого – не убивать, обоих в дом! Бросив ружье, я выхватил из кобуры самострел. Сразу трое в рыжей коже подскочили ко мне, одного я встретил ударом кулака в лицо, на второго наставил оружие, но третий вмазал арматурным крюком по стволу, и дробь ушла в землю. На меня навалились со всех сторон, я отшвырнул одного противника, коленом наподдал под дых другому, а после меня перетянули железякой по плечам и сделали подсечку. |
