|
Для чего его ввели в локацию? Мгновение казалось, что я понял, догадка будто скользнула по самому краю сознания... И пропала. Я даже плюнул в досаде. Солнце клонилось к горизонту, стало прохладнее. Снова захотелось есть. Не останавливаясь, я достал кусок мяса с хлебом и посмотрел на шагающую рядом Юну. – Будешь? Не глядя на меня, она покачала головой. Я стал жевать, запивая водой из фляги. Шум моторов пока не доносился – монахи еще не подъехали к мосту. Холмы скрыли русло пересохшей реки, мы шли дальше. Дорога впереди раздваивалась: один рукав, более широкий и хорошо утоптанный, вел влево, к большому полю, другой – едва заметная извилистая тропа – вправо, туда, где виднелась роща. – За полем слева Кевок. – Юна остановилась. – Он далеко. А справа Серая Гарь, она ближе. Кевок просто городок посреди Пустоши, а Гарь находится на старой свалке. Надо решить, куда дальше. – Зачем идти в одно из этих мест, если монахи и там, и там могут найти нас? И потом, они ведь могут разделиться... Значит, опасно и в Кевоке, и в этой Гари. Надо заночевать где то еще. Она посмотрела на меня как на идиота: – Что ты говоришь? Мы же на северо востоке Пустоши! Это днем здесь только панцирники ходят да мутанты вроде того, который на мосту. А ночью и ползуны из холмовейников вылезают, и гиены горбатые появляются, и ежи... Да тут в каждой норе мутафаг сидит! Ночью, без сендера, только вдвоем... Нет, надо туда, где люди. Я чуть было не спросил, что такое «сендер», но вовремя прикусил язык. – Ну хорошо, так куда нам лучше повернуть? Юна задумалась. – Ну, Кевок больше, более обжитой, там даже радиостанция есть... – Она вскинула голову. – Точно! У них же передатчик, причем мощный. Монахи смогут связаться со своими. Поговорят с каким нибудь форпостом, и им пришлют подмогу. А в Серой Гари передатчика нет. – Значит, от Кевока надо держаться подальше, – решил я, но затем покачал головой. – Хотя нет, если он больше, то нам в нем будет легче спрятаться. Она возразила: – С чего ты взял? Что та?м, что та?м... Нас увидят при въезде в город, и если монахи следом войдут, то быстро узнают, где мы. В таких местах незнакомцы всегда на виду. – Значит, идем в Серую Гарь. – Я зашагал по узкой тропке, ведущей вправо. – Расскажешь о ней по дороге. Холмы остались позади, мы приближались к роще, на краю которой дорога обрывалась. Возле тропки высился холм, покрытый кривыми наростами, словно большими бородавками. Он состоял из глины и камней, а еще из кусков шифера, железного лома, досок и колотых кирпичей. Проходя мимо, я искоса, чтобы не показывать любопытства, разглядывал его. Девчонка произнесла одно слово: «холмовейник»... Это он и есть, что ли? Если так, то внутри живут те самые ползуны, которые, по ее словам, выбираются только по ночам. Роща с виду казалась неопасной, но что, если в ней прячется стая гибридов вроде тех, с холма? Решив, что туда лучше не соваться, я зашагал в обход, и Юна Гало поспешила следом. – Ты была в этих местах раньше? – спросил я. Она покачала головой: – Никогда. Просто, когда мы уже собрались ехать в Москву, я заставила Михая все рассказать о поселках, мимо которых будем проезжать. Он был следопытом, здесь много сезонов бродил. Он мне про Гарь и про Кевок рассказал. – А кто там управляет? – В Гари? Да никто. Просто люди живут... – Но почему они именно там поселились? – Как это почему? Иногда ты задаешь такие странные вопросы, наемник... Потому что в том месте водяная скважина. Воду нашли несколько сезонов назад, и вокруг сразу возник поселок. В Гари живут всякие бродяги, разорившиеся фермеры, старатели. Там у них огороды вокруг, а воду они продают проезжим. Я остановился, завидев пересекающую наш путь цепочку следов. |
