– Ты – и боялась? Мне кажется, эти два понятия несовместимы, – фыркнула Сильви.

– Представь себе, я тоже умею бояться.

– Лали, нет. Я могу представить боящейся кого угодно, только не тебя. Иначе ты бы не крутилась под пятиметровым потолком на лентах. Меня начинает тошнить при одном только взгляде на такую высоту.

Я улыбнулась.

– Меня тоже тошнило. Поначалу.

– А что случилось потом?

– Потом я поняла, что лечу.

Сильви хотела ответить, но не успела: дверь распахнулась и в комнату шагнула моя мачеха и ее мать, Ингрид Хэдфенгер. Точная копия своей дочери, с той лишь разницей, что выглядит самую чуточку старше. Ну самую чуточку. Ингрид помешана на своей внешности и делает все, чтобы не стареть.

– Лаура, отец хочет тебя видеть, – произнесла она, изогнув бровь.

Сильви тут же подскочила и принялась поправлять платье: Ингрид не понимала никаких безумств, считая, что девушка должна быть девушкой каждое мгновение своей жизни.

– Иду! – я тоже поднялась и поправила платье.

Подхватила планшет, в котором отразилась счастливая я: улыбка до ушей, растрепанные волосы, выбившиеся из хвоста и сияющие глаза. Кажется, они сияли так, что в подсветке потемневший экран не нуждался, да он и правда в ней не нуждался. Осознание того, что там, обжигало мне пальцы разрядами ледяных искорок.

По дороге я еще раз глянула в зеркало, заправив выбившиеся пряди за уши. У меня волосы были абсолютно прямыми, но очень густыми, поэтому я предпочитала стягивать их в хвост. Иногда, во время таких безумств, они выбивались и в сочетании с тонкими чертами лица делали меня младше Сильви. Вот как сейчас.

На кастинг волосы нужно будет завить? Или лучше уложить в пучок? Наверное, лучше уложить в пучок. Хотя они обещали прислать программу кастинга позже, вряд ли в шоу «Эрвилль де Олис» будут тратить время на два собеседования, а значит, распущенные волосы не вариант. Нужно будет максимально их убрать и захватить наряд, обтягивающий тело как вторая кожа. Единственное его украшения – «платиновая» нить, идущая орнаментом по рукавам и короткой юбке, основной цвет голубой, под цвет моих глаз.

Я выйду, мне нужно будет представиться, и…

– Лаура, поторопись, – оборвала ход моих мыслей Ингрид. – Твой отец занятой человек, и у него к тебе серьезный разговор, не терпящий отлагательств.

Что там не терпит отлагательств, я уточнять не стала, выбежала за дверь. Мне уже не терпелось начать готовиться, кастинг через две недели, а это значит, что времени у меня почти нет. Нужно, чтобы все было на высшем уровне. Я должна выложиться, должна показать большее, на что я способна. Интересно, где будут проводить кастинг? В Ледовом дворце Хайрмарга? Или на Старлайт арене? Там тоже достойная высота.

Задумавшись, я забыла про порожек в кабинете отца (дракон бы отгрыз дизайнеру, который его придумал, все самое ценное), и чуть не улетела прямо к столу. Благо, с координацией у меня все было в порядке: раскинув руки, я подхватила баланс и остановилась с планшетом прямо напротив отца.

– Чудесно, Лаура, – оторвавшись от ноутбука, произнес он. – Скоро ты будешь заходить ко мне через окно.

– Не будь занудой, пап, – перегнувшись через стол, поцеловала его. – Временами мне кажется, что Ингрид на тебя плохо влияет.

– Временами мне кажется, что ты слишком многое себе позволяешь, Лаура Хэдфенгер, – произнес отец и указал на кресло. – Садись.

– Сажусь, – я утонула в мягком, темно сером кресле.

Отец предпочитал стальные оттенки, подчеркивающие холод нашей столицы даже летом, когда температура воздуха поднимается (о чудо!) до двадцати градусов. Сейчас же, когда за окном в лучах солнца сверкали морозные искры, даже металлический блеск оживал, становясь обманчиво теплым.