Незаметно стали засыпать мужики. Сначала захрапел медвежатник, за ним налетчик, потом и другие. Дядя приоткрыл окно. Вслушивался в тишину. И вдруг услышал осторожные шаги за бараком. Потом и голоса:

— Кажется, спят.

— Тем лучше. Втихую разделаемся.

— Все этот Дядя, его первого, суку, надо пришить, — приближались шаги. Аслан тронул за плечо мужика, спавшего на соседних нарах. Шепотом попросил тихонько разбудить остальных.

Шаги за бараком утихли. Дядя знал: кенты рассчитывают на внезапность. Разбуженные мужики тихо лежали под одеялами, притворившись спящими. Каждый не сводил взгляд с дверного проема.

Дядя тихо пробрался на нары у самых дверей, потеснив налетчика. Тот дрожал от страха: что ни говори, трудный день сегодня выпал.

— Может, передумали? — размышлял Дядя.

И вдруг упало сорванное кем-то одеяло, загораживающее вход. Брызнула стеклом разбитая камнем тусклая лампочка. Стало темно. И вмиг в барак тенями проскользнули кенты. Захлопнув за собою дверь, метнулись к нарам:

— Эй, мужики! Дави «малину»! — закричал Дядя и первым кинулся на кентов. Кого-то кулаком по голове огрел. Тот под ноги угодил. Второго за шиворот приподнял, с размаху лицом об стену ударил. А со всех нар неслись крики, ругань. Трещали шконки. Кто-то уже пустил в ход доски. Они ломались на головах и спинах. Люди стонали на полу и в проходах. Другие сослепу лезли под нары, надеялись хоть как-то уйти от этого побоища. Но где найдешь спокойный угол, когда весь барак кипит.

— Всем остаться на местах! — прогремело отрезвляюще. И не успели воры глазом сморгнуть, как в бараке снова загорелся свет. Но яркий до рези. Аварийный. В дверях стояла вооруженная охрана.

— Что здесь произошло? — появился Воронцов. И, увидев в бараке кентов, сразу все понял. Хотя не всех узнал. Избитые до черноты, иные из них не могли

встать. Лежали, охая на полу, под нарами. Досталось, правда, и бригаде Дяди. Ему кто-то руку ножом задел. Тот еще не почувствовал. В злости боль не ощущается.

— Конвой! Посторонних в штрафной изолятор! Всех до единого! Бригадира барака — ко мне! — распорядился Воронцов.

— А наш бугор при чем? — визгнул сявка.

— Что ж, он не должен нас защитить?

— Дядя не виноват! — осмелела бригада.

— Не дадим бугра, — вцепился в Аслана медвежатник.

— Вы, гражданин начальник, всех нас выслушайте. А уж потом решите про Дядю.

— Пришить нас хотели кенты. Вот и сцепились самую малость, — подтягивал штаны старый домушник.

— Значит, они сами к вам заявились? — уточнил Воронцов, сделав вид, что не знает причины драки.

— Нешто мы звали? Сами знаете, из-за чего свалка, — продирал подбитый глаз шестерка.

— Охрана! Оставить двоих у барака! В случае повтора тревогу дайте! А вы, бригадир, с утра ко мне, — повернулся Воронцов к Дяде. Тот кивнул молча. Вскоре кентов увели. И в бараке стало тихо.

Утром Аслан проснулся рано. Поднял всех, поторопил на завтрак и, приведя на работу, сам пошел к начальнику лагеря. Воронцов уже ждал Дядю.

— Проходи, бригадир, садись. Как рука?

— Пустяки. Царапина, — махнул рукой Дядя.

— Как думаешь, могут повториться нападения?

— В барак уже вряд ли сунутся. А вот в зоне поодиночке наверняка попытаются…

— Хорошо бы твоей бригаде временно вне зоны поработать. Пока мы здесь полный порядок наведем. Самый жесткий. Мы заставим фартовых подчиняться подлинному закону…

— Это уже ваше дело. Я вот о чем хотел сказать: с лесом на больнице плоховато. Много гнилого, разносортного.