Минут десять после этого никем не замеченного события престарелый доктор прогуливался еще взад и вперед возле сгоревшего коттеджа с задумчивым лицом и глазами, опущенными вниз. Но, убедившись в тщете дальнейших поисков, он спешно направился к себе домой, заперся в своем кабинете и провел довольно много времени в одиноком раздумье. Перед ним лежали на столе обе найденные пробирки. Теперь они были начисто вымыты. На них белели аккуратные бумажные наклейки с расплывшимися, но вполне различимыми надписями: «Эликсир Береники 1-а».

В свое время доктор Попф, показывая господину Лойзу лабораторию, сказал: «Кубический сантиметр моего препарата — и животное вырастает как на дрожжах».

В обеих пробирках было, по крайней мере, полтораста кубических сантиметров. Если привить их полуторастам телятам… У господина Лойза дух захватывало от этой перспективы. Он был очень жаден, этот морщинистый старичок, стоявший уже одной ногой в могиле.

Но удобно ли ему здесь, в Бакбуке, на виду у всех, покупать телят, приобретать для них корм, нанимать людей, которые бы за этими телятами ухаживали? Прежде всего у бакбукцев возникнет законный вопрос: откуда у доктора Лойза эликсир? Потом всех удивит: как же это он, так недвусмысленно выступавший в местной газете против препарата доктора Попфа, сам решился применить эликсир?

Нет, было ясно, что здесь, в Бакбуке, доктору Лойзу ни в коем случае не следовало использовать свою драгоценную находку. Но ради такого выгодного дела не грех на время и уехать куда-нибудь подальше от этих мест, даже в совсем другой конец страны. Тем более, что госпожа Лойз вместе с их единственным сыном очень кстати отправлялась пятого сентября на курорт и собиралась вернуться в Бакбук не ранее середины ноября.

Казалось, все говорило в пользу такого плана, и все же прошло свыше полутора месяцев, прежде чем доктор Лойз решился начать проводить его в жизнь. Надо было придумать причину, заставляющую его покинуть город; надо было, не возбуждая ничьего любопытства, по частям набрать в банке нужную сумму денег; надо было, наконец, самолично проверить действие препарата. Правда, доктор Попф его несколько раз проверял, но ведь с тех пор прошло немало времени и эликсир мог испортиться.

Вставал вопрос, как проверить действие эликсира, если ни в коем случае не удобно приобретать ни теленка, ни ягненка, ни поросенка. А без проверки доктор Лойз не решался тратиться на поездку и на покупку телят.

Неизвестно, сколько еще пробыл бы доктор Лойз в состоянии нерешительности, если бы ранним утром двадцать третьего октября он, возвращаясь из ванной комнаты, не услышал многоголосого писка, возвещавшего о том, что кошка, коротавшая свой век на кухне семейства Лойз, благополучно разрешилась от бремени.

С несвойственной ему резвостью доктор поспешил на кухню. Он поразил кухарку: господин Лойз не баловал кухню своими посещениями. Но то, чему кухарка стала вслед за этим свидетельницей, показалось ей просто-напросто наваждением: господин Лойз почтил своим вниманием кошку! Господин Лойз погладил ее по шерстке и даже промолвил: «Кис-кис!» Это было невероятно! Господин Лойз промолвил: «Кис-кис!», опустился на корточки и озабоченно стал разглядывать всех шестерых новорожденных, слепеньких, жалких, дрожащих от холода, но с похвальным усердием сосавших свою ласковую мамашу. Два котенка были беленькие, с редкими черными пятнышками, три были безупречной черной масти и один — рыжий, с темными, почти черными поперечными полосами.

— Какой красавчик! — похвалил его доктор. — Что же нам с вами делать, паршивцы вы этакие?

— Госпожа Лойз велела их сразу утопить, сударь, — напомнила ему кухарка. — У всех кругом имеются кошки. Я уже спрашивала у соседей.