– Я тоже без смокинга, – ответил Знаев.

Молнин улыбнулся опять. Об его улыбку можно было точить кинжалы. Знаев хотел проделать какой-нибудь непринуждённый жест, но не смог сообразить, какой именно; не закидывать же ногу на ногу.

– Сегодня у меня четырнадцать встреч, – веско сообщил Молнин. – Времени нет, совсем. Давайте сразу – о главном?

Знаев кивнул.

– Сергей Витальевич, – Молнин щёлкнул пальцами, – давайте договоримся. Насчёт вашего магазина. Я даю хорошую цену, вы её знаете…

– Знаю, – сказал Знаев. – Цена нормальная. Но не могу. Магазин не продаётся.

Молнин постно поморщился, словно священник, услышавший богохульные речи.

– Или продавайте, – сказал он. – Или я его отожму.

– Не могу, – повторил Знаев. – Простите, Григорий.

Молнин нахмурился.

– Я ваш ученик, – сказал он. – Я читал вашу книгу. Я много взял от вас, Сергей. Но в нашем случае правота – за мной… Давайте договоримся. Прошу вас. Пожалуйста.

И улыбнулся снова, обнажая идеальные белые зубы.

Оказалось, что Россия, вроде бы уже успокоенная, поделенная и переделенная, освоившая все правила рыночной цивилизации, – упорядоченная Россия нулевых годов по-прежнему может сказочно озолотить любого обладателя пытливого ума. Молнин нашёл Клондайк. Он первым понял, что полунищие городские пенсионеры в России всё своё время тратят на поиски самой дешёвой еды; для стариков это вопрос жизни и смерти. Главное – сэкономить; а гниль с морковки можно и ножичком счистить, а потом в воде помыть, и нихрена ей не будет.

Гнилыми овощами и фальшивой колбасой торгуют по всему миру, это нормально, гуманно, это по-божески. Вместо того чтоб выбросить, лучше продать за гроши бедолагам.

Торговая сеть «Грошик», созданная Молниным, спустя пять лет имела сто пятьдесят супермаркетов по всей просторной стране.

Молнин обратился в миллиардера за считанные годы. Несколько раз его портреты мелькнули в «Воге» и «Тэтлере» наравне с портретами других моложавых эксцентриков тех времён: Полонского, Тинькова, Прохорова. Однако сверхновый миллиардер не спешил превращаться в светскую звезду. Он жил на два континента, то в России, то в Америке, посвящая всё свободное время гонкам на снегоходах по ледяным полям Антарктики или прыжкам на парашюте из стратосферы.

Официально он не считался миллиардером и в списках «Форбса» не значился. Никто не знал точной цифры, кроме самого Молнина. Как и многие десятки других таких же молодых и трезвомыслящих миллиардеров, Молнин не устраивал шумихи вокруг своего имени, ни в какие списки «Форбса» не лез, а главное – не лез и в политику, не финансировал партий и не имел членского билета «Единой России»; он никого не трогал, ни с кем не враждовал, сто пятьдесят его супермаркетов давали прибыль, обеспечивали рабочие места и платили налоги.

Конечно, на пути к миллиарду Молнин наделал много ошибок, и его бизнес довольно быстро оброс проблемами, как обрастает ракушками дно корабля. Судебные иски, штрафы, административные и уголовные дела, обвинения в контрабанде продуктов питания, в найме незаконных мигрантов, в сокрытии налогов, бесконечный поток штрафов, наложенных санитарной инспекцией, – когда накопилась критическая масса, Молнин обанкротил торговую сеть «Грошик». Заблаговременно созданная торговая сеть «Ландыш» приобрела остатки товаров на складах; после лёгкого ремонта все супермаркеты Молнина вновь открылись для населения, но уже под новой вывеской.

В Москве его резиденция располагалась в высотном билдинге близ метро «Парк культуры»; личный кабинет миллиардера занимал весь пентхаус, в приёмной сидели три секретарши, в совершенстве знавшие – на троих – дюжину языков; у босса был отдельный гараж и отдельный лифт из гаража в кабинет, поэтому ни одна из троих секретарш не знала, где именно в данный момент пребывает босс и хозяин: то ли – в Новой Зеландии, то ли – прямо сейчас выйдет и попросит тибетского чаю на ячьем молоке с гречишным мёдом и карельской брусникой.