— Сожалею, — сказала она Исаву. А потом обратилась к конвоиру: — Сэр, вот ваш арестант. — Она указала на Исава.

— Ха! Я так и знал! — хлопнул в ладоши сержант. — Как это вы сумели их различить?

— У них разные глаза, — сказала Абигайль. — Я художник, делаю восковые фигуры, и всегда замечаю такие вещи.

В глазах сержанта мелькнула искорка узнавания.

— Выставка восковых фигур! Я видел ваши работы.

Меж тем солдат продолжал пытливо всматриваться в лица Джейкоба и Исава. Ему никак не удавалось уловить разницу.

— Расстояние между глазами, — подсказала Абигайль.

Теперь оба мужчины разглядывали близнецов.

— Вижу! — обрадовался сержант.

— Как только вы сказали, и я заметил! — солгал солдат.

Исав предполагал и далее настаивать на своей невиновности и даже, возможно, обвинить Абигайль во лжи. Но им удалось довольно быстро внушить охране то, что нужно; дальнейшие действия могли только навредить Абигайль, поэтому он стоял на месте и молчал.

Абигайль взяла все в свои руки.

— Отнесите его в мой экипаж. — Она указала на Джейкоба. — Я прослежу, чтобы ему оказали необходимую помощь.

Сержант позвал охранников, и Джейкоба понесли на руках вверх по лестнице.

Пока Исава вели к двери узилища, Абигайль провожала любимого глазами; ее губы еще раз произнесли холодное «сожалею», а глаза говорили «люблю тебя».

Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Исав Морган кое-как дотащился до койки и рухнул на нее. Организация собственной казни далась ему тяжело, намного легче было заслонить кого-то от пули или вынести из горящего дома — ведь в этих случаях хватало минутного порыва. Душевные силы молодого человека истощились. Исав вздохнул, плотнее запахнул на себе сюртук и вытянулся на койке. Он осмотрел неотесанные потолочные балки. Итак, он снова под замком, снова ждет смерти.

— Да пребудет с тобой Бог, Джейкоб, — сказал Исав.

Свет резко полоснул по глазам. Веки плотно смежились, словно щитом заслонив глаза от адской боли. Каждый удар сердца тупо отдавался в голове. Джейкоб застонал. На лбу лежало что-то мокрое и холодное. Он попытался сесть. Твердая, но ласковая рука удержала его.

— Лежи. — Женский голос. Знакомый. — Ты в безопасности. Отдыхай.

«Где он?» — Джейкоб мужественно разлепил веки. Рядом с ним был кто-то нежный, светловолосый, в белом платье.

— Абигайль.

— Правильно. Ты в безопасности.

— Исав… отравил меня.

— Что-то в этом роде. Лежи. У тебя, наверное, голова раскалывается.

Джейкоб застонал. Неточно сказано. Разнеси его голову на куски взрывом, и то было бы легче.

— Ты с ним заодно. — Голос сухой, бесстрастный, почти шепот.

— Виновата, — призналась Абигайль и поменяла полотенце у него на лбу.

Он вновь попытался сесть, но уверенная рука уложила его в постель.

— Лежи и не шевелись!

— Чем… — Звук собственного голоса заставил его взвыть от боли. — Чем он напоил меня?

— Это снадобье мы раздобыли у аптекаря. Названия не знаю. Мы попросили дать нам средство, которое поможет усыпить диких животных, забредших на мой участок; причем объяснили, что не хотим их убивать, лишь перетащить. Аптекарь поднял на смех такой по-женски нерациональный подход и добавил, что отравить дешевле.