– Чем ты виноват, Петр? Это я, я такая! Нелюдь, упырь! – Глаза ее расширились, и сверкнуло в них уже не отчаяние, а безумие. – Убей меня, убей! Ты ведь Забойщик! Убей меня! Я не хочу жить!

    Я погладил ее шелковистые волосы.

    – Скажи, ты хотела бы остаться со мной? Если бы это глупое поверье… словом, если бы получилось?

    – Да.

    – Ты осталась бы из чувства благодарности или по другой причине?

    Анна замерла в моих объятиях. Казалось, она спрашивает себя, решает возникшую проблему: что есть любовь?.. Благодарность, жалость, тяга к наслаждению, страх перед одиночествои или инстинкт, повелевающий запечатлеть себя в потомстве?.. Или нечто иное? Сакральная тайна, необъяснимый феномен, в сравнении с которым все прочие тайны и секреты – пыль на ветру и прошлогодний снег?..

    – Нет, благодарность тут ни при чем, – наконец промолвила она. – Я бы просто осталась, Петр. Прожила бы жизнь с тобой, и были бы мы вместе в горе и в радости. Где ты, Кай, там и я, Кая…

    – Что же изменилось? Я тебя не вылечил… Пусть! Что изменилось?

    – Только то, что я – не человек. Я самой себе противна! Я…

    – Послушай, – мой палец коснулся ее напряженных губ, – послушай, милая… Сегодня я был на Рублевке. Там много женщин в той же ситуации – и ничего, живут! Сосут своих мужиков и развлекаются, как могут. Даже книги пишут.

    Мне хотелось ее рассердить. По себе знаю: гнев прогоняет мысли о смерти. Когда я валялся в Битцевском парке, и мамзель Дюпле сидела на моей груди… Впрочем, лучше не вспоминать – по крайней мере, в эту минуту. Приберегу для мемуаров.

    Своего я добился – Анна вспыхнула.

    – Это не моя ситуация! Я стала такой не по собственной воле! И я не хочу сосать твою кровь!

    Я вытащил нож и чиркнул лезвием по ладони.

    – Ты сказала: вместе в горе и в радости… Сейчас мы в горе, но это уже не только твоя беда. А потому не отвергай предложенного из любви.

    Какой-то миг она колебалась, потом всхлипнула и поднесла мою ладонь к губам.

    Интермедия 4

    Звонок председателя

    городского комитета здравоохранения

    главному врачу больницы

    имени Василия Блаженного

    ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Холодов, ты?

    ГЛАВВРАЧ. Я, Эрнест Кузьмич, я. Слушаю вас.

    ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Журналиста Разуваева к тебе привезли?

    ГЛАВВРАЧ. Да. С часик назад. (Шелестит бумагами.) Делаем рентген и анализы, готовимся к переливанию крови.

    ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты смотри, Холодов, чтобы все было по категории «экстра». Насчет этого пациента из Гильдии звонили. Ты меня понял?

    ГЛАВВРАЧ. Да знаю я, Эрнест Кузьмич, знаю! С ним явились эти… в черных плащах… Двое в палате сидят, а один за врачами и сестрами ходит как привязанный. Все в порядке.

    ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты, Холодов, не расслабляйся. Лично проследи, чтобы кровь в нужную сторону шла… в пациента то есть, а не наоборот… Знаю я твоих архаровцев! Проследи! Головой отвечаешь!

    ГЛАВВРАЧ. Не жалко мне головы при такой-то зарплате.

    ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Ты, Холодов, не паясничай, ты сюда слушай. Ты слушай, кто из Гильдии звонил – сам магистр Михаил Сергеевич! Этот зарежет – не чихнет! И тебя зарежет, и меня, и всех домочадцев вплоть до кошек и собак!

    ГЛАВВРАЧ (хихикает) .