Эверард вздохнул. Объяснять было бесполезно. В этом мире не было орудий, чтобы сделать орудия, необходимые для производства нужных им предметов, но как объяснить это людям, которые верят в колдовство?

— Это дом вашего дяди? — спросил Эверард.

— Нет, мой собственный, — ответила Дейдра. — Я единственный ребенок. Мои родители были очень богаты и знатны. Они умерли в прошлом году.

Ап Сиорн выговорил несколько слов, будто отрубил их. Дейдра перевела. Лицо ее стало озабоченным.

— История вашего прибытия известна уже всему Катувеллаунану, а значит и иностранным шпионам тоже. Мы надеемся, что сможем вас здесь от них спрятать.

Эверард вспомнил, какие штуки в его собственном мире откалывали страны Оси и союзные державы в маленьких нейтральных странах вроде Португалии, и внутренне содрогнулся. Люди, доведенные до отчаяния приближающейся войной, очевидно, не будут столь гостеприимны, как афаллоняне.

— В чем заключается конфликт, о котором вы мне говорили? — спросил он.

— Речь, конечно, идет о контроле над Айсенийским океаном. В частности, над группой богатейших островов, которые мы называем Инис ир Лионнах.

Плавным движением Дейдра поднялась с кресла и показала на глобусе Гавайи.

— Видите ли, — продолжала она тоном старательной ученицы, — как я уже говорила, Литторн и западные союзники (включая нас) истощили друг друга в войнах. Основные же могущественные державы сегодня — Хай Бразил и Хиндурадж. Они постоянно ссорятся, захватывают новые земли. В их ссору втягиваются и маленькие государства, потому что тут вопрос не только в престиже, но и в том, какая система лучше: монархия Хиндураджа или теократия солнцепоклонников Хай Бразил.

— Могу я спросить, какова ваша религия?

Дейдра поморщилась. Вопрос явно показался ей ненужным.

— Более образованные люди считают, что существует Великий Баал, который создал всех меньших богов, — наконец ответила она. — Но, естественно, мы придерживаемся и древних культов и чтим также могущественных богов других стран, например в Литторне — Перхунаса и Чернобога, в Симберленде Вотана, Аммона, Браму, Солнце… Лучше не испытывать их терпения.

— Понятно.

Ап Сиорн предложил им сигары и спички. Ван Саравак затянулся и сердито сказал:

— Черт, почему эта история изменилась именно по такой линии, что я не знаю здесь ни одного языка?

Потом лицо его просветлело.

— Но мне легко даются языки, даже без гипноза. Я попрошу, чтобы Дейдра взялась учить меня.

— И тебя и меня, — сразу же сказал Эверард. — Но послушай, Ван…

Он быстро пересказал ему содержание разговора.

— Гм‑м…

Молодой человек потер подбородок.

— Хорошего мало, а? Конечно, если только они дадут нам добраться до скутера, мы легко ускользнем. Почему бы не сделать вид, что мы согласны помочь?

— Не такие уж они дураки, — сказал Эверард. — Они могут верить в чудеса, но не в такое неограниченное бескорыстие.

— Странно, что при подобной отсталости в области интеллектуальной им известны двигатели внутреннего сгорания.

— Нет. Это как раз вполне понятно. Поэтому я и спросил их о религии. Она всегда была чисто языческой: даже иудаизм — и тот исчез, а буддизм не имеет большого влияния. Как доказал еще Уайтхэд, средневековые представления о едином всемогущем боге дали толчок науке, внушив понятие о существовании законов природы. А Льюис Мэмфорд добавил, что ранние монастыри были, вероятно, первыми изобретателями часового механизма. Это было очень нужное изобретение в связи с необходимостью собираться на молитву.