– Выпей это, – приказала Пэтти, протягивая дымящийся стакан.

Оливия послушно поднесла его к губам и отодвинула. – Что это? – слабо спросила она.

– Все, что я могла найти горячего: хинин, виски, ямайский имбирь, сироп от кашля, щепотка красного перца и… парочка еще каких-то вещей. Это мое собственное изобретение. После этого ты не подхватишь простуды.

– Я… я не думаю, что хочу это выпить.

– Пей все – до последней капли, – беспощадно велела Пэтти, и Оливия закрыла глаза и осушила стакан.

– А теперь, – оживленно суетясь, сказала Пэтти, – я принесу ужин. У тебя есть открывалка? А спирта, случайно, нет? Прекрасно. У нас будет три блюда – консервированный суп, консервированная вареная фасоль и консервированный имбирь – и все в горячем виде. Нам сильно повезло, что Джорджи Меррилс была в Нью-Йорке, иначе она ни за что бы мне их не одолжила.

К своему собственному изумлению, Оливия, потягивая острый суп из кружки для чистки зубов и придерживая на колене поднос полный горячей вареной фасоли, обнаружила, что смеется (до этого она думала, что уже никогда не будет улыбаться).

– Итак, – сказала Пэтти, которая, когда с тремя блюдами было покончено, уложила первокурсницу в постель, – мы разработаем план кампании. Несмотря на то, что восемь часов – результат весьма серьезный, все же это не смертельно. Почему ты завалила экзамен по латинской прозе?

– Я никогда прежде ее не изучала и когда я рассказала мисс…

– Естественно, она сочла своим долгом тебя завалить. Тебе не следовало подымать эту тему. Ладно, не вешай нос. Это всего лишь один час, а чтобы отделаться от латыни, тебе хватит и минуты. А что с немецким?

– Понимаешь, немецкий малость сложноват, так как сильно отличается от итальянского и французского, и когда меня вызывают, я становлюсь какой-то пугливой и…

– В целом, выглядишь довольно глупо? – предположила Пэтти.

– Боюсь, что так, – созналась она.

– Ну что ж, рискну заметить, что свой провал ты заслужила. Можешь позаниматься дополнительно и сдать весной. Что насчет геометрии?

– Я полагала, что знаю предмет, но она спросила не то, что я ожидала и…

– Неудачное обстоятельство, но такое случается. Ты смогла бы немного повторить материал и пойти на пересдачу, не откладывая в долгий ящик?

– Да, уверена, что смогла бы, только мне больше не дадут шанса. Вначале меня отправят домой.

– Кто твой преподаватель?

– Мисс Прескотт.

Пэтти нахмурилась, потом рассмеялась. – Я подумала, что если это мисс Холи, я могла бы пойти к ней, объяснить ситуацию и попросить допустить тебя к переэкзаменовке. Иногда мисс Холи бывает человеком. Но мисс Прескотт! Не удивительно, что ты провалилась. Я сама ее боюсь. Она единственная женщина, получившая степень в каком-то немецком университете, и кроме математики ее ничто в этом мире не интересует. Я не верю, что у этой женщины есть душа. Если бы сюда явился один из тех медиумов и дематериализовал ее, то все, что от нее осталось бы, это равносторонний треугольник.

Пэтти покачала головой. – Я боюсь, что спорить с таким человеком бессмысленно. Видишь ли, если она прозрела однажды, то это навсегда. Но не волнуйся, я сделаю все от меня зависящее. Я скажу ей, что ты нераскрытый математический гений; что это проявляется в латентной форме, но если она снова тебя протестирует, то обнаружит это. Ей должно это понравиться. Спокойной ночи. Засыпай и не беспокойся, – я с ней справлюсь.