|
В границах ортиса. Зато на улице, в трех десятках шагов… Должно быть, он тоже был погружен в раздумья, потому что мы столкнулись. Нет, не лбами: прохожий едва доставал мне до подбородка, но получать удар в грудь тоже не слишком приятно. И хотя воспоминания о ране давно канули в прошлое, эхо прежней боли снова заставило задержать дыхание, чтобы… В следующий миг удивленно спросить, составляя с Галчонком слаженный дуэт: – А ты что здесь делаешь? Выпалив вопрос, мы оба осеклись, ожидая, кто рискнет отвечать первым. И поскольку пауза грозила продлиться больше, чем полезно находиться на морозе без движения, я принял удар на себя: – Занимаюсь делами. А ты? – Какими делами? – взвился Таббер. – Ты должен лежать в постели! Или хочешь, чтобы рана снова открылась? – Не хочу. Да она и не откроется. Раны больше нет. – Зажила за два дня? Невозможно! – Он по привычке сначала возразил, и только потом осознал свою ошибку: – Если только… Но с чего бы Заклинателю тебе помогать? – Почему помогать? Не допускаешь, что я в силах оплатить подобные услуги? Конечно, не допускает, о чем и спешит заявить: – Достаточно посмотреть на тебя, чтобы… Что ж, давайте посмотрим. Одних шкур северной лисы на мою накидку ушло больше десятка. Распахиваю полы, позволяя лучикам солнца, выглянувшего из просвета между снеговых туч, переливом золотистого блеска скользнуть по ткани камзола. И почему я раньше не изучал содержимое шкафов и сундуков дальних комнат на втором этаже? Собственно, лишь когда возникла необходимость поселить эльфийку, отправился наверх и обнаружил целые залежи вполне пригодной для использования одежды. Судя по ее разнообразию и частично заношенному состоянию, до меня в мэноре обитал кто то из отлученных , но привлеченных, как и Валлор, к служению на благо Заклинателей. Так что теперь, если будет нужда принарядиться… – Ну как? Могу оплатить или нет? Галчонок досадливо наморщил нос: – Вот пристал… Ну, можешь! И что? – Как раз на вопрос «что» кое кто не ответил. Просто так здесь прогуливался? Отворачивается, молчит, сопит, но все же признается: – Не привык еще. Как задумаюсь о чем, ноги сюда несут. Понятно. Я тоже, когда закончил обучение в Академии, месяца четыре кряду ловил себя на желании пройтись по знакомой площади перед главным зданием. А если не успевал поймать, именно там и оказывался! – Ну, отвыкать или нет, решай сам. Особо можешь не торопиться: в следующем году вернешься. – Вернусь? Взгляд круглых глаз наполнился подозрением, словно целитель ожидал с моей стороны издевки или, самое малое, насмешки. – Конечно. Сдашь экзамен и снова будешь хозяйничать в ортисе. Ты ведь вправе потребовать повторной проверки? Горький вздох. – Вправе, но… Все равно ведь не получится. – Получится. Если захочешь и если примешь к сведению мои советы. – Больно ты умный! Все про всех знаешь, всем помогаешь! По шапке то еще не получал больно за свои советы? Коротышки все злобные, или передо мной исключение из правил? А я то хотел парню предложить… Впрочем, предложу, несмотря ни на что: – А пока не вернул в свое распоряжение родной дом, если согласишься, можешь пожить у меня. Места много, люди приветливые, в чужую жизнь не лезут. Как правило. – Это за что же такие милости? Мне не нужны подачки! Вообще то, нужны, только он сам себе в этом не признается. Никогда. Ох… Неужели придется объяснять? – Ты спас мою жизнь. Дважды. Как говорят в народе? Уплаченный долг – спокойное сердце. Никаких подачек. Галчонок нахохлился, затравленно поглядывая на меня снизу вверх. Должно быть, нелегко без раздумий взять и принять чью то искреннюю помощь. |
