|
Щипачи хоть только на деньги зарятся, а эти за милую душу еще и тумаков надают, да таких, что и не встанешь после… Ты вот что, парень, передохни пока здесь, а как патруль на новый круг пойдет, я тебе скажу. – Благодарствую. Плюхаюсь на ступеньку крыльца. Привратник задумчиво пускает колечки дыма, но в итоге не выдерживает и спрашивает: – Из за чего напился то? Честность – лучший способ расположить к себе. А скрывать мне, собственно, и нечего: – Поссорился. – С женой? – С невестой. – Это плохо, – соглашается мой собеседник. – Куда уж хуже? – Правда, коли она тебе не по нутру была, так и ладно: разбежитесь в стороны, пока глупостей не наделали. Разумный совет. Может, действительно, поступить подобным образом? – Да как сказать, дяденька… Она девушка хорошая. Здоровая. Работящая. И на лицо миленькая. В общем, лучше пары будет не сыскать. И вроде, не против будет замуж за меня пойти. – А чего ж поссорились? – Недоумевает привратник. – Да ко мне в дом hevary приехала. Работу заказать. А гостью ж уважить надо, верно? Вот я и старался… Перестарался только. Новый сочувственный смешок над ухом. – Случается… А она то хоть хороша? – Кто? – Гостья эта? – Ну у у… – Эльфийки «нехороши» не бывают. Но привратнику рассказано уже сверх необходимого: – Неплоха, уж точно. Да не в том дело! Я ж извинялся, подарки дарил, увещевал по всякому, а невеста только губы дует да волком смотрит. Мол, еще под венец не повел, а уже на чужое добро заглядываешься. Дура. Со мной соглашаются и развивают мысль: – Все бабы дуры. Ласково с ними обходишься, считают, что обманываешь. Руку подымешь, и того хуже: крики, слезы, обиды смертные… Зачем вообще на них женимся? Вздыхаю: – Кто б объяснил… – Слушай, – заговорщицки шепчет привратник, – говорят, когда в любви не везет, удача в игре сама в руки идет. Может, тебе сегодня кости кинуть? – Какие кости то? И где? – Да прямо тут: до полуночи в этот игровой дом всех пускают, и босяков, и подвыпивших, так что, пройдешь, как миленький. А там глядишь, в самом деле, повезет. Ну как? Рискнешь обогатиться? Э, он не только привратник, но еще и зазывала: затаскивает с улицы мало вменяемых людей, чтобы вводить тех в разорение. Нехороший дяденька, нехороший… Впрочем, ему зачтется, а мне пора приступать к делу: – Говоришь, может повезти? – Смотри сам: с невестой ты поссорился, значит, с любовью дело плохо. Верная примета! – Ну, раз так… – Иди, иди, не сомневайся! Он помог мне подняться и почти втолкнул в открытую дверь. – Еще благодарить будешь! Буду, дяденька, ой как буду. За то, что существуют на свете охочие до чужих бед люди. Теплую одежку любезно принял на хранение служка, взамен выдавший мне деревянную бляшку с какой то закорючкой, похожей на букву, но не поддающейся определению: создавалось впечатление, что резчик сам в жизни алфавита никогда не видел, а работал исключительно по чьим то рассказам и описаниям из третьих рук. К тому же, закорючка была вымазана краской, ржаво красного цвета, навевающей нехорошие раздумья. В тенях короткого коридорчика, ведущего к игровому залу, меня поймал heve Майс, взволнованный и озлобленный: – Сколько можно вас ждать?! – А куда торопиться? Сейчас только восемь часов пополудни, и времени более чем достаточно. – Да вы уже на ногах не стоите! – Я и не собираюсь стоять. Я буду сидеть. На стуле. Когда доберусь до ближайшего… Ладно, пойду пока, осмотрюсь, а вы занимайтесь своим делом. Договорились? Он проглотил недовольство, а я отодвинул занавеску входа и шагнул в гомонящий зал. |
