|
Теплый и колючий. Так и есть: плачет. Почему мне не нравится то, что я вижу? Нет, не так: настораживает меня. Пугает. До невозможности странное ощущение. Словно каждую минуту совершаю ошибки, а сам не могу ни понять, в чем они заключаются, ни найти способа их исправить. – Я чем то тебя обидел? Не сопровождал в прогулке по городу? Извини, у меня были дела. И сейчас есть. – Ты уходишь. Как она произнесла эти слова… Ни тени вопроса. Одно единственное голое утверждение. Можно подумать, мы прощаемся навсегда. – Да, мне нужно уйти. У меня назначена встреча. – С женщиной? И эта туда же! Кому какая разница: с женщиной, с мужчиной? Да хоть с тысячью демонов! Я сказал, что занят. Я уже десяток раз извинился за свое «недостойное» поведение. Этого мало? Что еще мне нужно сделать, аглис подери, чтобы получить немножко свободы на сегодняшнюю ночь? Наверное, устроить смертоубийство: порешить всех домочадцев и гостей. Только тогда не услышу ни единого возражения. – Это не имеет значения. – С женщиной? Настырная… Не зли меня, милая, ну пожалуйста! – Я же сказал, Лив: неважно. – Значит, с женщиной. Прозрачная зелень глаз посерела от тени непонятной скорби. – В конце концов, это мое дело! – Да. Твое дело. Она опустила взгляд, с минуту смотрела на один из щитов паркета, видимо, подсчитывая, сколько досочек ушло на создание деревянного узора, потом снова посмотрела на меня, отрешенно и бесстрастно. – Не буду желать спокойной ночи: если у тебя много дел, покой только помешает… Ты долго будешь занят? Честно признаюсь: – Не знаю. Она кивает: – Понятно. Не смею больше тратить твое время. – Лив… Обнять ее? Прижать к себе? Пообещать, что никогда и ни на кого ее не променяю? Не могу: сейчас мое время и мои действия принадлежат не мне. А уж мысли и вовсе витают далеко далеко от мэнора. Но когда я вернусь… Все сделаю, как надо. Наверное. Может быть. Зеленые глаза уже ничего не требуют и ни о чем не просят, лишь с некоторым отстраненным интересом ждут продолжения моей фразы. А слов то и нет. Нет слов, способных одновременно объяснить, испросить прощение и обнадежить. Поэтому я молчу. И она молчит. Также молча поворачивается и уходит, но на сей раз знаю: идти следом меня не приглашают. Не заслужил. *** Главное достоинство человека, увлеченного своим делом, это способность отодвигать в сторону все, что может помешать в достижении цели. К примеру, выбросить и забыть личные трудности. Подумаешь, обиделась! На пустом и ровном месте. Как это говорит об уме моей невесты? Не лучшим образом. С одной стороны, глупая жена – подарок небес, но если к глупости примешивается еще и вечная ревность? Умную женщину можно или уговорить, или подкупить, а что делать с дурой? А, знаю: надо самому стать дураком. Тем более, недолго осталось… Последнюю тилу эля я заливал в себя уже почти перед самым «Перевалом» – в тихом трактире на углу, и пойло оказалось по качеству самым дурным: вроде и без горечи пережаренного солода, а на вкус все же тяжелое и оставляющее в голове даже не туман хмеля, а настоящий дым. Мутный, хоть глаз выколи. И ноги сразу же стали подгибаться. Точнее, вознамерились жить своей жизнью, отдельно и от тела, и от сознания. По крайней мере, привратник игрового дома, вышедший на улицу попыхтеть трубкой, окликнул меня с явным участием: – Эй, парень, ты бы шел домой: негоже в таком виде бродить по ночам. Неровен час, наткнешься на лихих людей. – Лихих? – Я старательно сфокусировал взгляд на усыпанном старыми шрамами лице привратника. – Это вы о патрулях стражи, что ли? Он хохотнул: – А о ком же? Самые, что ни на есть, лихие. |
